Анонимный заказчик

– Ну ладно, ладно. – Милиционер встал, положил ему на плечо тяжелую руку. – Не реви, не реви. Отдохнешь у нас на свежем воздухе, на шанежках, да на молочке и повеселеешь. А обыск я все же сделать должен, – обернулся он к директрисе. – Пускай малец покажет, где постель и вещи.

– Вещи в бельевой хранятся, – сказала Викторина Ивановна.

– Ну, вот и хорошо.

Они пошли вместе, и милиционер дотошно прощупал матрац и подушку на койке Корнилова, заглянул под кровать, в тумбочку.

В бельевую позвали и Зою – вещи-то были их общие. Викторина Ивановна сама открыла чемоданы, разворачивала перед милиционером каждую вещичку. Его внимание привлек набор десертных серебряных ножей. Ручки у них были расписаны чернью, да и вообще ножи походили на маленькие кинжальчики.

– Это уже непорядок, – сказал милиционер. – Это холодное оружие.

– Для фруктов ножички, – Викторина Ивановна взяла один, любовно провела по рисунку длинными пальцами, потом легко согнула лезвие. – Видите? Им и курицу не зарежешь. Серебро. Гнется.

– Под вашу личную ответственность, – насупившись, сказал милиционер и ушел, на прощание взъерошив еще только начавшие отрастать после стрижки в санпропускнике Игоревы волосы.

Они хотели укладывать все вещи назад, в чемодан и узлы, когда Зоя вдруг сказала:

– Давай разложим отдельно. Твои и мои. Так проще.

Корнилов даже не нашелся, что ответить. Стоял соляным столбом и смотрел то на Зою, то на Викторину Ивановну. Ему казалось, что раздели они сейчас весь свой багаж и жизнь пойдет совсем по-другому. Тоже разделится, разбежится по сторонам. И дружба разделится.

– А надо ли, Зоечка? – спросила директриса.

– Так удобнее, – сказала Зоя. – Игорева мама обещала разыскать моего дедушку. А может, папа найдется. Вдруг срочно придется уезжать?

Викторина Ивановна сердито передернула плечами.

– Ну, делитесь, делитесь. – И, вынимая из узла пальто или платье, спрашивала: – Это чье?

– Мое, – говорила Зоя. И правда, почти все вещи были из имущества ее тетки.

– Мое. Мое. Мое, – монотонно звучал Зоин мягкий голосок.

– Да твоего-то здесь есть что-нибудь? – рассердилась Викторина Ивановна на Корнилова. – Стоишь, как истукан. Язык проглотил?

– У меня в том чемодане коллекция марок, – показал Корнилов на большой коричневый чемодан. – И чемодан мамин.

– Чьей мамы? – горестно спросила директриса. – Она ведь теперь у вас общая. Она ведь и Зоечку удочерила.