Продолжение. Начало в №№ 14 – 16.

В этом вагоне парня не было. Колокольников не спеша пошел по составу и уже в тамбуре следующего вагона увидел его. Парень курил и рассеянно следил за проносившимся мимо сосновым лесом. В тамбуре было еще несколько человек, и, когда Леонид Иванович проходил мимо, парень даже не обернулся.

Колокольников прошел почти через весь вагон и сел недалеко от других дверей. Сел так, чтобы ему был виден вход в тамбур, где курил парень. Парень скоро вошел в вагон и сел спиной к Колокольникову. Колокольников отметил, что сделал он так не специально, а потому, что там было единственное свободное место.

«Ничего, ничего, – подумал Леонид Иванович, – я тебя на чистую воду выведу! Ишь какой модный да чистенький. Другой бы после такого несчастья и бриться позабыл».

Под мерный стук колес он вспомнил тот день, когда все случилось, распластанное на дороге мертвое тело, и злость на этого спокойного, сидящего как ни в чем не бывало убийцу с новой силой закипела в душе Колокольникова.

«На Костю только плохая надежда, – сетовал он. – Напутает чего-нибудь или трешку пропьет. Ну и ладно. Сам обойдусь». Он не боялся этого парня, даже если тот и узнает его. Только вспомнил вдруг его белые от бешенства глаза. Кроме бешенства, в них ничего и не было – ни мысли, никакого выражения. «Может, и не зря товарищ Корнилов меня предупреждал, – мелькнула у Колокольникова мысль. – Они с такими типчиками дело часто имеют. Ну ничего, отобьюсь, коли надо». Потом он стал думать о жене, о сыне. «Ребята у меня что надо! – теплея, думал он. – Такую жену, как Валентина, поискать! Сколько она со мной возилась, когда я запоем мучился. И ведь выдернула из болота. За шкирку! А как с Володькой они дружат!» Колокольников размягчился от воспоминаний, настроился на лирический лад. И неожиданно ему пришла мысль: а вдруг с ним что-нибудь случится? Да ведь Валентина с ума сойдет. А Володька? О нем и думать страшно. Только он еще мальчишка, время вылечит, а Валентине-то каково? Всю жизнь одной куковать: бабы нынче долго живут. Он поднял голову, посмотрел в конец вагона. Парень был на месте. «Тьфу, черт! – выругался он про себя. – Понесло же меня на лирику из-за этого прощелыги! Живы будем – не помрем...»

Колокольников пожалел, что не взял с собой никакой книги и не купил в киоске газету. Он припомнил не один детектив, где сыщики следили за злодеями, время от времени выглядывая из-за развернутой перед глазами газеты. Но, увы, газеты не было. Парень сидел к Леониду Ивановичу спиной и даже, как ему показалось, мирно подремывал.

На Финляндском вокзале их никто не ждал. «Сплоховал Костя, – с досадой подумал Колокольников. – Вот и доверься алкашу». Но ничего страшного не произошло: они спокойно – и парень и Колокольников – прошли с потоком пассажиров к метро, спустились вниз. Леонид Иванович сел в вагон рядом, так что парень все время был у него в поле зрения. «Парень как парень, – подумал Колокольников. – Не бежит, не скрывается. Вон даже с девушкой симпатичной заигрывает».

Вышел парень на станции «Площадь Восстания» и пошел по переходу на Василеостровскую линию. Здесь двигалась такая толпа, что Колокольников потерял парня из виду. От волнения и растерянности он весь взмок и почти бежал, расталкивая пассажиров. Не было парня и на платформе.

«Уехал, уехал! – твердил Леонид Иванович, мечась от одной стороны отправления к другой. – Не мог же я вперед его прибежать?!» И неожиданно чуть не столкнулся с ним нос к носу. Хорошо, что народу было как сельдей в бочке, так что парень на него не обратил внимания.

И опять они ехали в соседних вагонах метро. И вышли на станции «Василеостровская». Теперь Колокольников уже не решился идти за парнем на близком расстоянии.

Парень пошел по Среднему проспекту. Дойдя до Второй линии, он зашел в телефонную будку и долго разговаривал. Потом, не вешая трубку, нажал на рычажок и опустил еще монету. Но на этот раз, по-видимому, абонент отсутствовал. Парень вышел из будки, пересек Средний и скрылся в узком, как щель, Соловьевском переулке.

Совсем рядом с переулком у трамвайной остановки прогуливался милиционер, и у Колокольникова шевельнулась мысль: а не подойти ли к нему да не рассказать, ради чего он уже несколько часов таскается за этим молодым пижоном. Но пока объяснишь, пижон может исчезнуть, а ведь дело-то уже, похоже, сделано... Наверняка в этом переулке он и живет.

Леонид Иванович подошел к угловому дому, здесь как раз находился гастроном и прямо у дверей с лотка продавали египетские апельсины. Народу толпилось много, и, не рискуя быть замеченным, Колокольников выглянул из-за угла. Парень был уже метрах в ста, шел не оглядываясь, спокойно. И так же спокойно, не оглянувшись, свернул в подъезд большого серого дома.

«Ну вот, голуба, теперь-то мы знаем, где вы обитаете». – Колокольников пошел по переулку, чтобы заметить номер дома и подъезд, куда зашел парень. Судя по тому, что на уровне второго этажа дома сохранилась старинная надпись «Фризе Эмилия Александровна», со времени революции его ни разу не ремонтировали.

Леонид Иванович осторожно открыл массивную черную дверь подъезда, надеясь хоть приблизительно определить, на каком этаже остановится лифт. Но лифта в доме не было. Колокольников сделал несколько шагов по пропахнувшему кошатиной и отсыревшей штукатуркой подъезду. Прислушался. И в это мгновение его ударили сзади по затылку. Удар был такой стремительный и сильный, что Леонид Иванович не успел даже вскрикнуть.

10

Приехав в Зеленогорскую милицию, Корнилов прежде всего заглянул к начальнику – Петру Андреевичу Замятину, своему старому знакомому и партнеру по шахматам. По странному капризу судьбы они почти каждый год отдыхали в одно и то же время и в одном санатории – пили водичку в Ессентуках. Там-то и разыгрывались у них многочасовые шахматные баталии, не имевшие, кстати, продолжения по возвращении из отпуска.

Петр Андреевич был года на четыре моложе Корнилова, но выглядел старше. То ли излишняя полнота давала себя знать, то ли какая-то простецкая манера держаться, едва уловимая опрощенность. Корнилов мысленно называл это отсутствием внутренней собранности и часто с сожалением замечал ее следы у многих работников, долгие годы прослуживших в области. И это совсем не зависело, откуда родом человек – выдвиженец из местных или присланный из города. И даже, как много раз убеждался полковник, совсем не свидетельствовало о том, что такие люди хуже работают. Просто у Корнилова было твердое убеждение в том, что человек, внутренне собранный, способен быть более чутким к делу.

У Петра Андреевича сидел пожилой майор, докладывал какое-то дело, листая исписанные размашистым почерком страницы большого блокнота. Он даже не обернулся на стук хлопнувшей двери.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• …
• 13
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.