Там, куда я собирался, никто не знал моего настоящего имени. Все это чем-то напоминало детектив. Я огляделся по сторонам, еще раз мысленно повторил «инструкции» и вошел в телефонную будку. Номер долго не отвечал. Наконец трубку сняли. Волнуясь, я отбарабанил заготовленный текст.

— Приезжайте прямо сейчас, — ответил мужской голос. — И ничего не бойтесь!..

Дверь открыла женщина средних лет в переднике:

— А вас уже ждут!

В комнате за накрытым столом сидело человек двадцать. Были среди них и совсем молодые, и люди уже в годах.

— Проходите, садитесь! — На меня смотрели приветливо, но без особого интереса, не так, как встречают долгожданного опоздавшего гостя. Позднее я понял, что все так и задумано: не смущать вновь пришедшего пристальным разглядыванием и вопросами; человек, попавший сюда, и так преодолевает нелегкий психологический рубеж, ему нужно время, чтобы освоиться, почувствовать себя равным с другими.

— Как вас теперь называть? — полушепотом спросил меня сосед справа, мужчина лет сорока.

— Меня зовут Андрей, — представился я и, конечно, солгал. Но здесь, похоже, никто не придает значения именам.

— Хорошо, Андрей. Мы очень рады, что вы пришли. Располагайтесь.

Прерванный разговор продолжился. Я начал успокаиваться; налил себе чаю и потихоньку осмотрелся. Наверное, на моем месте сейчас волновался бы любой: впервые я попал к людям, которые называют себя «Анонимными алкоголиками». А точнее — пришел в московское отделение всемирной ассоциации «Анонимных алкоголиков». За пятьдесят лет «Эй-Эй» (сокращенное название) приобрела сторонников в 114 странах, помогла излечиться от пьянства миллиону человек. С прошлого года группы «Эй-Эй» появились и у нас — в Москве, Ленинграде, Киеве.

...Этого парня никто не просил рассказывать о себе (здесь вообще никого не заставляют делать что-либо против желания, ведь главный принцип «Эй-Эй» — добровольность), но он начал исповедоваться как на духу.

— Я всегда был веселым, любил компании. Играю на гитаре, знаю тысячу тостов. Везде меня хорошо принимали. И, конечно, не обходилось без рюмки-другой. Постепенно друзья переженились и времени на забавы у них неосталось. Я перекочевал в компании помоложе. А однажды проснулся в понедельник и вдруг понял, что прежние мои друзья уже вроде как стесняются меня, избегают. А мне уже ничего не надо было, кроме как получить свою рюмочку. Я стал таким услужливым, добреньким... И рядом никого не было, чтобы сказать: «Митя, что же ты делаешь?» На работе пригрозили отправитьв ЛТП. И я уволился. Денег не стало, вокруг меня были такие же, как я, никому не нужные горемыки...

Я слушал эту исповедь и чувствовал неловкость, словно читал чужой дневник со всеми откровениями его автора. Мои соседи по столу сидели молча, на их лицах не было ни удивления, ни смущения: похоже, подобные монологи — дело для них привычное. Чисто инерциально я ждал, когда же начнется само лечение, когда кто-то из собравшихся станет объяснять этому парню, что пить — плохо, вредно и тому подобное. Но лечение уже началось! В том-то и особенность «Эй-Эй», что большинство присутствующих здесь, излечиваясь сами, одновременно исцеляют и других.

Что делать человеку, который пьет, но хочет бросить? Какой выбор его ждет?

Вариант первый — лечебно-трудовой профилакторий (ЛТП). Сюда попадают те, кто уже перешагнул все запретные грани. Алкоголики-хулиганы, алкоголики-тунеядцы и т. п. Как правило, по решению суда. Потому и принадлежит ЛТП к ведомству МВД, потому и ходят, тут все в казенной одежде, кое-где даже с бирочками на груди.

Два года изоляции от общества. Хотя и не тюрьма, но и не санаторий. Харч, дисциплина, режим, работа — все, по замыслу, должно воспитывать, а точнее — перевоспитывать, внушать мысль, что на воле лучше, тем более если не пить... Этим вроде и оправдывается суровость климата, царящего в ЛТП. Исцелению мешает то, что «элтэпэшники» живут и работают тут не по собственному зову души и многие мечтают поскорее отсюда выбраться, чтобы им не мешали жить в «прежнем режиме»; поэтому в основном здесь не лечатся, а именно отбывают срок, как наказание.

Трудно внушить мысль о пагубности алкоголя тем, кто не хочет этого понимать. Особенно, когда таких людей рядом большинство (в ЛТП — имеется в виду), когда среди них почти нет тех, кто хочет вылечиться. Когда вместо того, чтобы рассказать, как можно бросить пить и какая при этом начинается жизнь, тебе рассказывают, что можно пить, если нет привычного спиртного, — очень трудно загореться желанием пополнить ряды трезвенников.

Однако для тех, на кого уже не действует никакое убеждение, ничего, кроме страха, лучше воспитательной меры, чем экскурсия в ЛТП, пожалуй, и не подобрать. И тот, кто побывал здесь единожды, вторично попадать сюда вряд ли захочет.

«...Вышел из ЛТП и снова угодил к старым дружкам, — читаю письмо Николая Н. из Челябинска. — Никто, кроме них, меня и не ждал! И я так рад был их вниманию, что снова запил. За корешей, за добрую дружбу. И все покатилось по-прежнему...»

Не забудем и то, что попадание в ЛТП — это запись в трудовой книжке, прочитав которую, кадровик часто уже не думает о том, изменился ли человек, устраивающийся на работу, или нет — раз был «там», значит, дело с ним лучше не иметь.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.