Совещание кончилось поздно. Когда расходились, на Москва - реке плавали желтые пятна заводских огней.

Выйдя за ворота, как обычно, вместе, дальше шли тесными дружескими группами, негромко разговаривая. Всегда выходило так, что официальная, подлежавшая протоколированию сущность вопроса обсуждалась и разрешалась по ту сторону ворот, в деревянных комнатах завкома. Здесь же, за воротами, возникало обсуждение, и даже не обсуждение, а скорее - дружеский обмен самыми интимными оттенками чувств и настроений, рожденных резолюцией, принятой по ту сторону ворот.

- Я не знаю, - негромко сказал Андреев, закуривая. Спичка осветила его усталое, немного суховатое лицо. - Вот мы сегодня обсуждали исключительной важности вопрос. Шутка ли? Реформа кредитной системы, перевод завода и отдельных бригад на хозяйственный расчет. Крутой и строгий поворот. Я голосовал за это и, знаете, совершенно искренне. Я понимаю, что эта новая мера должна вывести наш завод, в частности, из уймы прорывов и неполадок. Но вот сейчас я продумывал еще раз все, что было сказано на совещании, и знаете, что мне начинает казаться, Владимир Антонович?

- Что именно?

- Мне начинает казаться, что это немного похоже на отступление. Да, да, понимаете, это чувство еще смутно во мне, но вот, как бы вам сказать, ведь в чем ло существу наше отличие от капиталистической системы? Там каждый работает за свой страх и риск. Каждый отвечает за себя и держится за свое. За свой клочок, свою машину, свой завод. Там конкурируют и гробят друг друга. У нас же наоборот. Никакой конкуренции, никаких отдельных кусков - единый, грандиозный, строгий и обязательный план. У нас жесткая планировка снизу доверху. Именно эта всеобъемлющая плановость, этот размах концентрации заставляет меня уважать и ценить коммунистов. Ну, а что же получается теперь? Ударные бригады, эти горящие факелы энтузиазма, начинают проверяться рублем. Хозрасчет, индивидуальные договоры, индивидуальная ответственность заводов, поставщиков, отдельных станков! Это же путь прямой конкуренции! Это выходит, что строгая планировка сверху донизу немного того... урезывается. Это похоже на отступление от социалистического планирования. И, вы знаете, это мне напоминает нэп в торговле.

Андреев смолк. Папироса его догорела и он курил, почти обжигая губы.

- Ну, знаете что, - сказал после паузы Владимир Антонович, - если бы вы были членом партии, я бы сказал вам, что у вас явный и значительный левый заскок.

- Почему?

- Потому что вы неправы, дорогой мой. Хозрасчет! Нет, по - моему, мало этого. У нас - не умеют иногда развернуть во - всю правильно начатое дело. Боятся. И совсем не то плохо, что вводят хозрасчет и индивидуальную ответственность рублем. Наоборот, плохо как раз то, что все равно они не дадут этому должного хода. Пусть - ка попробует один завод выскочить вперед, выторговать себе лучшие условия по договору, пусть попробует начать всерьез конкурировать. Обязательно Одернут сверху. Ша, - скажут, - не торопитесь! Вот и выходит, что весь этот хозрасчет и отдельные договоры, и проверка рублем по существу: тех же щей, да пожиже влей. То же, что и было до сих пор. А надо было, по - моему, может быть допустить настоящее соревнование, без всяких там нажимов, подпорок и одергивание сверху. Пусть, действительно, каждый завод за себя отвечает. А то у нас в последнее время многие привыкли на постороннюю помощь надеяться. Сорвут темпы, наделают прорывов, а потом зовут на помощь сквозные буксиры, шефство, бригады, печать...

Басов медленно идет сзади, слушая обоих спорящих. Он сегодня в первый раз был на таком серьезном деловом совещании. Его выделила цеховая ячейка и он представлял на совещании ударников цеха.

У Каменного моста Андреев и Субботин сворачивают. Путь Басова лежит через мост. Он идет один. Десятки самых разнообразных мыслей тревожат Басова. Они копошатся в его голове, как змеи, высовывают длинные языки, шипят, ворочаются, надуваются. Одни из них вдруг лопаются, как детские шары, оставляя в голове пустоту сомнения.

Андреев и Субботин, хотя и беспартийные, но очень честные и преданные специалисты. На совещании оба очи голосовали за хозрасчет по цехам и бригадам. Басов тоже голосовал за. Но еще тогда он смутно и как - то недостаточно осязаемо представлял себе принципиальную сущность реформы. Может быть, он просто еще недостаточно политически развит? Разговор специалистов заставил Басова призадуматься. Кто прав из них?

Он подыскивает доказательства, значительные и убедительные слова, чтобы ответить себе и заглушить сумятицу в голове, но пальцы будто касаются круглых скользких шагов и их нельзя схватить. Они уходят, выскальзывают из - под пальцев и в руках остается пустота.

Масло неторопливо стекает по резцу. Он неумолимо, со сдержанной силой точит металл. Белая серебряная пыль медленно кружится вокруг фрезера. В открытых окнах цеха шумит весна. Станок гудит в такт ей, ровно и спокойно. Вдруг он хрипит и подозрительно взвизгивает.

Басов нагибается к станку. Деталь сидит твердо и прочно. Но вместе с маслом по резцу стекают едва заметные песчинки. Резец кричит и визжит отчаянно, как животное, в шею которого вонзают тупой нож.

Басов мгновенно выключает станок и подымается к баку с маслом. Там на коричневой густоте плавают желтые крупинки песка. Басов крепко ругается. Значит опять надо опорожнить бак, очистить его и наполнить чистым маслом.

А ведь, когда бригада переходила на хозрасчет, одним из пунктов двустороннего договора было сокращение расходов масла.

Басов торопливо очищает бак.

Уже скоро пятидневка, как бригада Сергеева, в которую входит Басов, заключила с цеховой администрацией договор о работе на хозрасчете. Первым предложил это Сергеев, его бурно и радостно поддержали Трофимов, лохматый Ещенко, и, хотя Басов и не одолел своих сомнений, он не смог отказаться, когда большинство бригады восторженно голосовало за.

Это был почин, первый опыт в цеху, и весь цех с настороженным вниманием следил за работой бригады.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.