— Да целые они! У обеих антенн целые! Луч карманного фонаря побежал по мачте, с трудом пробиваясь сквозь мельтешение снега. Одна антенна была цела, у мачты второй у самой вершины блеснул на изломе металл.

— Обломило...

Где-то у дубравы ракетчики выполняли последние боевые команды, оттягиваясь на исходный рубеж. В морозном ночном эфире захлебывались голоса спортивных комментаторов, гремели джазы, выводили рулады оперные певцы. И не было меж ними узкого луча ультракороткой волны, который нес приказы штаба. Связи не было...

Холодно блестел свет фонаря на свежем изломе металла. Четверо стояли у рухнувшей антенны, позабыв о морозе и ветре.

— Скосыреву по второму каналу связаться со штабом. Команды дублировать,— нарушил молчание капитан Войтенко.— Ну, а остальным приготовить инструмент, запчасти...

Была глубокая штормовая ночь, был обжигающий кожу морозный металл, были четверо: капитан, прошедший войну, и трое мальчишек, которые о войне лишь читали и слышали. И был долг...

ДВА ЧАСА длилась первая схватка с ураганом. Привычная работа: свернуть мачту, заменить поврежденное колено, погнутые элементы антенны, снова развернуть. На утоптанной площадке учебного плаца, когда светло и тихо, для нее нужно не более двадцати минут. Но тут — кромешная тьма, ураган...

Они повалились на скамейки, растирая онемевшие пальцы, гулко стукая каблуком о каблук.

— Ну и ночка, черт бы ее побрал! — пробормотал Жукаускас, прислушиваясь к урагану.

— В войну и похуже бывало,— отозвался капитан, согревая дыханием руки. Он хотел еще что-то сказать, но в это время снаружи вновь послышался короткий треск, удар и скрежет по обшивке фургона.

— Алло, «Микрон», я «Звезда», не слышу вас. «Микрон»!..— Скосырев тревожно поднял голову.— Не отвечает...

Он снова склонился к аппарату.

— Я «Звезда», я «Звезда»... Нет связи.

Но это и без того было ясно: слишком отчетливо прозвучал удар по обшивке фургона и слишком свеж в памяти каждого был короткий скрежет сломанной ураганом антенны. Двухчасовой жестокий труд ветру под хвост. Наступило молчание.

Капитан поднял голову, настороженно осмотрел солдат. Скосырев сидел на краешке скамьи, сгорбившись, неподвижный, грузный, смотрел исподлобья в угол. Он шевельнулся, коротко и шумно передохнул, помедлил немного— самую малость — и, сбычившись, точно озлясь на кого-то, полез из фургона. В распахнутую дверь рванулся ветер, фургон наполнился свистом и шелестом морозного снега. Жукаускас поднял лицо, подпаленное на щеках морозом, и капитан на мгновение почувствовал острую жалость к этому стройному парнишке, промерзшему до костей, обескураженному и опустошенному тем, что двухчасовая работа, равной которой ему не приходилось видеть в жизни, оказалась безрезультатной, и невыносимо тяжко было подумать, что ее нужно начинать сызнова.

Кравцов протянул наушники Жукаускасу:

— Посиди, Сашко, а я пока там...— Он мотнул головой в черный проем двери.— Ну, бери же, я успел отогреться...

Капитан увидел, как краска сошла с лица Александраса и под тонкой кожей на острых скулах шевельнулись желваки. Он встал, точно стряхивая апатию, охватившую его на миг, встретил взгляд капитана, проговорил:

— Инструмент и запчасти?

Капитан кивнул и спрыгнул вслед за Скосыревым вниз, в месиво из жесткого снега, взбесившегося ветра и морозной чернильной тьмы...

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.