Ирина Борисовна зашла в приемный покой, как только услышала, что привезли больную с острой формой лучевой болезни. Она с удивлением посмотрела на лежащую Таню.

— Ты что здесь делаешь?

И вдруг задохнулась на последнем слове. Еще надеясь, что это ошибка, подошла к кровати.

— Ну, Таня?

И по напряженному молчанию окружающих поняла: нет, все точно…

Тогда она быстро склонилась над Таней, привычным жестом взяла ее за руку, там, где трепетала жилка, и приросла взглядом к секундной стрелке: раз, два, три, четыре... А в такт ударам Таниного сердца бился в голове один-единственный нелепый вопрос: как же это могло случиться? Как же это могло случиться? Как же это?..

Мельникова вышла в соседнюю комнату, опустилась на подставленный кем-то стул, сжала ладонями веки.

Около Тани сейчас самые опытные врачи из радиологического отделения, сама Анастасия Матвеевна Воронцова, заведующая отделением, доктор медицинских наук.

Приехали из института заместитель директора Вихрова, Лаврентьева. Спрашивают: может быть, пригласить французских специалистов? А зачем? Все, что там умеют делать, умеют и у нас. Была бы лишь малейшая надежда!

Лучевая болезнь... Дамоклов меч, нависший над человечеством... Как об этом уже много известно! И как ничтожно мало! Каждый случай — это задача с массой неизвестных. Каждый случай — это человек у последней черты. Теперь у этой черты Таня...

Сейчас ее перевезут в самую лучшую больницу, с новейшим оборудованием, с новейшими лекарствами. Тане там будет хорошо. Насколько это, конечно, возможно...

Ирина Борисовна потерла холодной рукой лоб. Нужно сообщить Таниным родным. Да, никогда еще на ее долю не выпадала такая миссия.

Латентного периода, периода мнимого благополучия, у Тани не было. Болезнь сразу приняла тяжелейшую форму.

Первой об опасности, нависшей над Таней, сообщила кровь. Количество лейкоцитов катастрофически падало. Анализы беспристрастно фиксировали: 1 500 единиц в кубическом миллиметре, 1 200 800, 600...

Один консилиум у постели Тани, второй, третий... Самые талантливые врачи. Самые большие ученые. А потом у себя, где уже можно расслабиться и снять с лица эту вымученную благополучную улыбку, вещи называются своими именами: «Летальная доза...» «Летальный исход...» О Тане в больнице знали не только врачи, но и обслуживающий персонал и пациенты. Тревога поселилась на всех этажах огромного здания.

— Ну, как она?

— Говорят, плохо... Почти нет надежды...

Да, надежды на спасение Тани Корнеевой было мало. Так думал и член-корреспондент Академии медицинских наук Николай Александрович Коробков, возглавлявший лечение Корнеевой, и его непосредственный помощник профессор Петр Михайлович Минаев, и терапевт Нина Николаевна Петрова, и гематолог Инна Ивановна Фетисова. Но врачи не переставали выискивать хотя бы малейшую возможность.

Это было после очередного консилиума.

— Все-таки надо делать трансплантацию. И не через три недели, как югославским физикам в Париже, а гораздо раньше... И не внутривенно, а в грудину...

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.