В конце августа 1943 года мне довелось вручать противотанкистам заслуженные награды. И первого я поздравил с награждением орденом Красного Знамени командира бригады полковника В. Л. Недоговорова. Подлинный ас-противотанкист, он своим воинским талантом, волей, решительностью и личным мужеством обеспечил успешные действия бригады в ходе всей Духовщинской наступательной операции. Бойцы, командиры и политработники этого соединения всегда и всюду с честью оправдывали звание истребителей танков.

Этот вид артиллерийской боевой работы в силу своей специфики накладывает особый отпечаток на ее исполнителей. Стрельба по танкам прямой наводкой, зачастую в упор, зачастую без пехотного прикрытия, умение быстро маневрировать огнем и колесами, вступать в бой с ходу, принимать мгновенно единственно правильное решение - все это требует от противотанкиста большой внутренней собранности, отличной реакции, громадного напряжения физической и нервной энергии.

Внутренний склад типичного командира-противотанкиста, естественно, отражается и на внешнем его облике, на всей его повадке. Таким был и полковник Недоговоров - волевой, резкий, энергичный офицер. Чрезвычайно быстр и подвижен, а взгляд серых глаз внимательный, пытливый, изучающий. «Поспешай, да не суетись!» - внушал он подчиненным. И еще: «В нашем деле главное - скорость, скорость, скорость!» Действительно, в противоборстве орудия, открывающего огонь прямой наводкой с 600 - 700 метров, и танка, мчащегося на это орудие, успех часто решают секунды. Остановить бронированную махину, подбить или поджечь ее с первых выстрелов удается далеко не всегда. Чтобы выйти победителем из этой схватки, противотанкисту надо иметь не только верный глаз, не только слаженную до автоматизма работу всего орудийного расчета, но и стальные нервы. Горячее сердце и трезвый, холодный расчет в бою - этими качествами в полной мере обладал сам Недоговоров, этому учил он и воинов бригады. Учил и многому другому.

Представьте себе закат августовского дня, опушку вечереющего леса, замаскированные орудия и тягачи, шалашик, близ которого по-домашнему гудит старенький тульский самовар. Вокруг самовара - кто на пеньке, кто прямо на траве - сидят командиры. Лица их бронзовеют в лучах заходящего солнца, выгоревшие гимнастерки обтягивают плечи. Сила и энергия юности видны в каждом движении. Лейтенанты в восемнадцать лет, капитаны и майоры в двадцать - двадцать два, сегодня они мирно пьют вечерний чай. В центре кружка - полковник в кожаной тужурке, туго перепоясанной широким ремнем. Худощав, рыжеволос, лет ему уже за сорок. Неторопливо тянет чай с блюдечка, обращаясь к юным собеседникам, называет их по имени-отчеству, расспрашивает о самом сокровенном. Это и есть Виктор Леонтьевич Недоговоров. Простой, сердечный человек - батя, как любят называть солдаты таких командиров. И если бы не четкая, лаконичная речь, в которой и в минуты отдыха чувствуется железный характер, трудно узнать в нем того орла, что известен всему Калининскому фронту.

Так они сидят у самовара, пьют чай, беседуют о самых будничных вещах, и вдруг, без всякого перехода, Недоговоров говорит: - Встречный бой есть как раз тот вид боя, где решающую роль играет инициатива командира. Кто опередит, тот выиграет, не так ли? Третьего дня батарея Плешакова выскочила вперед без пехоты, захватила Рытвина и удержала его до подхода пехоты. Успех? Да, успех. Но давайте разберемся в нем основательно. Давайте подумаем, почему артиллерия в том или другом случае может и должна брать на себя функции, в общем-то традиционно ей не свойственные.

И начинается большой разговор. Не просто разговор - учеба. Виктор Леонтьевич Недоговоров не только великолепный практик своего дела. Он отлично знает историю военного искусства. Он рассказывает об артиллеристах князя Дмитрия Пожарского, о русской артиллерии в Полтавской и Бородинской битвах и в Брусиловском прорыве 1916 года, о той эволюции, которую претерпела артиллерия за сотни минувших лет, о возможностях, открывшихся перед ней ныне, и об умении использовать эти возможности...

... Навсегда останутся в памяти бои под Городком в октябре 1943 года.

Здесь, под Городком, фашисты предприняли ряд сильных контратак. Завязался ожесточенный встречный бой. Роте танков с батареей противотанковых орудий и тремя автомашинами с пехотой была поставлена задача овладеть деревней Дубровка, что поблизости от Городка. Небольшой этот отряд возглавил командир 17-й истребительно-противотанковой бригады полковник Недоговоров. В ночь на 7 октября Недоговорив повел свою группу к Дубровке. С противником столкнулись неожиданно, в полной тьме. В первые же минуты боя Недоговоров был контужен, но продолжал хладнокровно руководить боем. Несколько наших танков прорвалось к окраине Городка. Но силы были слишком неравными - до двух батальонов гитлеровцев с танками и бронетранспортерами атаковали отряд со всех сторон. Ночной бой распался на отдельные схватки. Пошли в ход штыки и гранаты. Осколком ручной гранаты Недоговоров был тяжело ранен, но вывел свой отряд из окружения.

Узнав, что Виктор Леонтьевич нуждается в срочной операции (осколок попал в область почек), я хотел немедленно отправить его самолетом в Москву. Однако наши медики сказали, что ранение настолько опасное, что Недоговоров не вынесет дороги. Ему сделали тут же операцию, но спасти героя не удалось, 12 октября он скончался. Похоронили мы отважного артиллериста в Велиже, в освобождении которого участвовала его бригада.

Полковнику Виктору Леонтьевичу Недоговорову посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза. 17-я истребительно-проти-вотанковая бригада воевала в составе нашего фронта до конца войны. И хотя к тому времени прошло уже полтора года после гибели командира, все у нас называли эту бригаду «недоговоровской». И еще один характерный штрих: один из офицеров бригады в октябре 1943 года был в Москве в командировке и привез оттуда мундштук Виктора Леонтьевича, который решено было вручить лучшему наводчику. В бригаде разгорелось соревнование за право стать обладателем этой реликвии. Когда я узнал об этом случае, невольно вспомнил очень старую, слышанную еще в юности солдатскую песню:

Снажи-ка, брат служивый, Ты куришь табачок - Трубочка на диво, Дай курнуть разок...

И старый солдат объясняет новобранцу, что трубка эта памятная:

Она у кирасира Отбита на войне, И в память командира Досталась трубка мне...

Олег МОИСЕЕВ

Почему так долго не мог написать о нем, если не считать упоминаний в коротких корреспонденциях, переданных в толы войны с армейского узла связи? Ведь никого из тех, с кем воевал или встречался на фронте, я не мог бы поставить рядом. Этот вопрос не журналистский прием, он задан не читателю, а адресован только себе.

Наверное, нужны годы, чтобы все осело в сердце, отлежалось.

Вспомните, полковник, мы стояли там, в овраге, в деревне Плющево, от которой после отхода гитлеровцев оставались только головешки, совсем близко от неприятельской обороны, на «танкоопасном направлении». Вы были для меня старшим товарищем, больше чем товарищем, вы были моим пониманием советского офицера - воплощением мужества, ума, воли.

Все те долгие месяцы 1943-го мы были повсюду вместе: на командных и наблюдательных пунктах, в полках, в бою, а «тигры» и «фердинанды» перли друг за другом и загорались в сотне метров от нас или, пустив траурный султан дыма, уползали слыхать к себе. Мы были всегда вместе, кроме того дня.

... Недоговоров управлял своими пушками с НП, как дирижер слаженным оркестром. Зная, что истребителям надлежит пройти долгий и сложный путь ожесточенных боев, он изо дня в день терпеливо и настойчиво прививал людям умение, выносливость, солдатскую спаянность.

Выше всех военных качеств комбриг ставил маневренность, стремительность, подвижность, предчувствие, да-да, логически вытекающее из фактов предчувствие - в нужный момент оказаться там, где выгоднее для боя. «Истребительный полк должен ходить легко, как барс», - повторял он.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.