- Свободных станков, - говорит Люба, - было мало. Куда нас всех деть, там же рабочие работали. Поставили нас на шлифовку, а не всем это понравилось. Вот и уходили.

Год проработала Люба на шлифовке, а потом подалась в кладовщицы, выдает рабочим инструмент. Она и еще одна девушка, тоже из несостоявшихся фрезеровщиц.

И снова знакомая интонация, вернее, безынтонационность. Все в порядке, сетовать не на что - «там же рабочие работали».

Сейчас, работая в кладовой. Люба учится в техникуме. И в дальнейшем собирается остаться на заводе. Вовсе не исключено, что молодого техника по доброму его согласию не поставят временно или надолго снова к шлифовальному станку.

Тут, видите ли, характер на характер не приходится. Одни в подобных ситуациях уходят, и это текучка. Другие - от того ли, что часто нет работы, или уж больно она проста, скучна, - совсем охладевают к станку или верстаку, и вот вам повод для прогулов. А третьи - без отказа, хотя, быть может, и наперекор себе - изменяют своей специальности. Этих третьих я бы на месте статистиков обязательно имел в виду, анализируя такой показатель, как закрепляемость кадров. Считается ведь так: если молодой, скажем, токарь не уволился, значит, он закрепился на предприятии, и это хорошо. А где он там - у станка или тележку возит, месяцами замещая подсобного рабочего, - неважно.

В конце концов с точки зрения государственных интересов и его собственных лучше уж уйти парню на другое предприятие, чем работать на «своем» заводе, да не на своем месте.

Причиной упомянутых прежде «измен» бывает учеба - в школе рабочей молодежи, техникуме, вузе. Спору нет, специфика иного производства применительно к ряду профессий такова, что трудно создать возможности для нормальной учебы. Но редко ли, камуфлируя этой спецификой свое нежелание поискать лучший выход, администрация идет по пути самому легкому, сталкивая молодого рабочего с нелепейшей, по существу, альтернативой: или работай по специальности, или учись в отрыве от нее, а мы тебе подыщем другую работенку - в кладовке, в библиотеке, в клубе или красном уголке.

Ох, не красен этот угол; куда задвигают молодежь «в ее же интересах».

Однако всех, кто попал в «альтернативную» ситуацию, работенкой не обеспечишь. Так ведь многие и не соглашаются на такой компромисс. И покидают предприятие, а обременительный для администрации вопрос решается сам собой. Пустующие рабочие места? Ничего, можно как - нибудь перебиться, пока не явится новый выпуск из ПТУ. И опять будет повторение пройденного: или вовсе терять молодого рабочего данной специальности, или заведомо мириться с тем, что он в смысле профессиональной и общеобразовательной подготовки всегда будет прикован к одной ступеньке. Нетрудно понять, что оба варианта для государства безвыигрышны.

Иллюзорность неразрешимости проблемы, выращенной, так сказать, в колбе, изобличают примеры многих предприятий. В Москве это автозавод имени Ленинского комсомола, 1 - й Государственный подшипниковый завод, завод автоматических линий, и перечень этот можно продолжить. Понимая, что сегодняшнему, а тем более грядущему производству нужны опытные и вместе с тем грамотные специалисты, здесь стремятся создать как можно лучшие условия для работы, учебы, отдыха молодежи.

Кто же они, те зоркие наблюдатели и распорядители, которые должны всячески содействовать безущербной адаптации молодежи на производстве?

Это органы профсоюзные, комсомольские, народный контроль, общественные отделы кадров и отделы штатные - технической учебы, подготовки кадров. Но мало где мне приходилось видеть, чтобы предметом их специального (и не формального) интереса была молодежь, начинающая свою рабочую биографию.

Это комиссии по работе среди молодежи, созданные на многих предприятиях. Но и они, оставаясь зачастую за пределами досягаемости названных органов, действуют без души, а значит, и без особых результатов.

Это профессионально - технические и технические училища. Они владеют правом на довольно чувствительную санкцию: сокращать до минимума выпуск специалистов для базового предприятия в том случае, если оно плохо заботится о юном пополнении. Но право это используется крайне редко, хотя поводов к тому предостаточно. В течение трех лет училище обязано следить за тем, каково приходится его питомцам на производстве, и чуть что - бить во все колокола. Но... «Знаете, - признавались мне не раз, - руки не доходят».

Таким образом, вся тяжесть пусть и благородной задачи - на плечах инспекции по контролю за использованием молодых рабочих на производстве. Инспекторы аппарата и их общественные помощники трудятся самоотверженно, но возможности у них сужены - они ведь только проверяют, анализируют, сигнализируют, рекомендуют и... снова проверяют. Возможности еще ограничиваются скудными штатами. И. П. Скворцов, начальник Государственной инспекции Государственного комитета Совета Министров РСФСР по профтехобразованию, сетует, к примеру, на то, что в таких городах, как Москва и Ленинград, в аппарате городских управлений профтехобразования работает всего два инспектора. И это при огромном объеме работы, в чем я сам убедился. В других крупных центрах и того нет. Нет, другими словами, работника, который специально бы занимался только «вопросами инспекции». Это понятие значительно шире, чем «вопросы инспектирования». Нельзя их путать, ибо инспекция не только проверяет, но и обобщает передовой опыт, организует различного масштаба и назначения семинары, готовит массу статистического материала, добивается принятия безотлагательных мер, для чего держит связь с великим множеством инстанций.

Нужно поставить дело так, чтобы каждый случай человечески и политически неверного отношения к рабочей смене рассматривался как тяжкий проступок. Проступок, за который и хозяйственные руководители и общественные организации должны нести ответственность перед государством. Это в наших с вами общих интересах.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.