Говоря откровенно

Тут я вспомнила рассказ Игоря Толстова, как они с Леней трудоустраивали на работу одного бывшего преступника «с чрезвычайно тяжелой внешностью».

- Тех, кто возвращается из заключения, отделы кадров берут неохотно, - говорил Игорь.- А тут еще и внешностью природа наградила - не приведи бог! Леня договорится по телефону, убедит кадровика. Приходим - я с этим парнем ходил по дальнележащим от райкома предприятиям, а Леня по близлежащим, - а кадровик как увидит эту рожу - и ни в какую!

Поверите, две недели Леня только на того парня и потратил, больше ничем не занимался. Еле-еле его устроили. Так он, сволочь, через месяц оттуда ушел. «Мало платят», - говорит...

Мы вообще, когда трудный случаи, бежим к Прасковье Васильевне, заместителю председателя райисполкома, той, что на Дне новорожденных была. Хорошая женщина, душевная, решительная. Но к ней тоже подход нужен. Придешь насчет трудоустройства, а она накинется: «Почему на комиссии по подросткам тебя не видно! Что за безобразие!» Посидишь у нее денек на комиссии, помозолишь глаза, а назавтра к ней снова со своим делом... Дипломатия...

Хороший он парень, Игорь Толстов! Смышленый, начитанный. Маяковского Володей называет. «Этот, - говорит, - на сто лет все вперед предусмотрел». Из немцев любит Гете. «Он у меня дома есть. После работы почитаешь, словно душу омоешь. Музыка!»

За начитанность и эрудицию ему и достается больше всех в смысле писания справок. Вообще обязанности его в райкоме чрезвычайно разнообразны: то бросают его на подъем отстающей организации, то столы доставать, то читать лекции новобранцам, то бегает по городу - в магазин «Ткани», к швейникам, к металлистам, - «и все из-за вымпелов этих, которые лучшей школе вручать надо. Два дня на них ухлопал».

Все он делает бегом, бегом. Пальтишко - вразлет, на лице улыбка, и брови, красивые темные брови, сросшиеся у переносья, тоже вразлет.

... У Антона Федосеева на столе звонит телефон. Трубка кричит громко, все слышно.

- Привет, Федосеев! Как дела! Готов к отчету!

- Да понимаешь, все-таки мне неясно, о чем говорить...

- То есть как неясно! Мы же с тобой все обсудили!

- Да, но вопрос-то резиновый... Трубка разочарованно:

- А я думал, ты в отчетах - волк!

- Это инструктор обкома комсомола, Толя Ларионов, - объясняет мне Антон озабоченно. - Беспокоится... Он нас проверял... Завтра мне вместе с Дубиным отчитываться в обкоме. Он - по одному вопросу, я - по другому.

И вдруг загорается:

- Завтра я должен доложить, какова роль завкома комсомола в пропаганде передового опыта. Как будто криминала нет, правда! Комсомол за все отвечает, почему бы ему и за пропаганду передового опыта не ответить! Но давайте думать. У нас на заводе, где работают десятки тысяч человек, есть отдел технической пропаганды. Раз. Есть отдел технической учебы. Два. Наконец, есть отдел организации соревнования. Это же их прямая обязанность - заниматься пропагандой передового опыта! Ведь за это, между прочим, деньги платят! И приплюсуйте сюда директора, штат инженеров, мастеров. Почему же надо спрашивать об этом с завкома комсомола, где всего три-четыре штатные единицы! Поймите меня, - продолжал Антон. - Я не против участия комсомола в производстве, отнюдь нет! Я - за участие, но за участие средствами специфическими, свойственными комсомолу как общественной молодежной организации. А нам часто навязывают чуждые нам функции, требуют, чтобы мы подменяли инженерно-технический персонал, разрешали задачи, которые должны решать они.

Как-то приезжал к нам один руководящий товарищ из Москвы, повел я его по заводу, в цехи, в кузницу. Рассказываю ему о наших делах. «Вот, - говорю, - было у нас время, когда в кузнице никто не хотел на молотах работать. Обратились к комсомольцам. Добровольцев нашлось трое. Один, правда, потом ушел, но двое работают до сих пор. Отличные ребята! Познакомьтесь, если хотите». Знакомится. Идем дальше. «А вон подросток прошел, видите! - спрашиваю. - Тоже интересная история. Групкомсорг заметил, что безобразничает парень, прогуливает. Стали мы разбираться. Оказалось, парень получает двадцать рублей в месяц, работу ему дают самую невыгодную, да еще мастер его обдирает. По сигналу взяли на учет и других подростков. Выходит, проблема это. Молодец, групкомсорг! Значит, так человек воспитан - непорядок замечать».

Но вижу я, московский товарищ вроде не удовлетворен всем этим. Наконец говорит: «Ну, а фундаментальное у вас на заводе есть что-нибудь!» «Есть, - говорю.- Этот год у нас объявлен годом максимальной экономии. Представляете, ребята в ночное время выключали ненужные лампочки, и оказалось, что сэкономили электроэнергии столько, сколько ее дает целая станция средних размеров!» «Да, да... Это все хорошо, - говорит он. - Ну, а более фундаментальное!» «А как вы себе более фундаментальное представляете!» - спросил я его. «Ну вот на Запорожском автозаводе, например, комсомольцы проявили прекрасную инициативу: стали бороться за то, чтобы продлить долговечность двигателя в три раза. Мы даже семинар общесоюзный проводили у них, учились опыту. А у вас есть что-нибудь в этом направлении!» «Нет, - говорю, - у нас в этом направлении ничего нет. Я считаю, что комсомолу этим и не надо заниматься!» «То есть как!» Он даже опешил. «А так! Ни к чему комсомолу показуха. Я сам работал на Запорожском заводе и ситуацию знаю. Если комсомольцы смогли увеличить долговечность двигателя в три раза, тогда надо немедленно уволить конструкторов вместе с главным». «И это рассуждает человек с высшим образованием!» - обиженно сказал он. «Высшее образование на комсомольской работе мне в первую очередь нужно для того, чтобы уметь убеждать людей».

Можно сказать, поссорились мы тогда. Он в обкоме потом жаловался: «Что у вас на заводе за башибузук сидит!»

Да, мы страшно распыляем свои силы, свое время. Помню, в начале моей работы секретарем я прикинул: за что комсомол отвечает, что из уймы дел главное! И представьте, такого главного я насчитал восемнадцать! Потом, когда чуть поумнел, понял, что двенадцать надо делать «для подстраховки». Та же пропаганда передового опыта, о которой мне завтра отчитываться... Я вам уже объяснял, что считаю ее делом не нашим, отчитываться-то надо! На мой взгляд, тут выходит глупейший дубляж: одним и тем же занимаются все - и администрация, и профсоюзная организация, и партийная, и комсомол. А когда приходит время отчетов, каждая приписывает себе арифметическую долю успеха. Конечно, доля эта есть, но разве можно ее выразить в чистом виде, так сказать! Я вам приведу примеры. Комсомол на заводе шефствует над автоматическими линиями, квалифицированные рабочие-комсомольцы работают на сложных участках. Когда было трудно, мы попросили молодежь остаться после смены и наладить четыре станка, от пуска которых многое зависело. Есть в комсомольском арсенале старое, немного уже стершееся слово «зажигаться». Так вот, комсомольцы на поточной линии «зажглись» и наладили те четыре станка. Тут, как говорится, все ясно, и проценты участия комсомола в общем деле со счетами высчитывать не надо.