У вокзала я сел в такси и только тут обнаружил, что потерял адрес Альгирдаса Шоцикаса.

- Куда вам?

- Да вот, - начал я, лихорадочно перелистывая блокнот, - записал где-то адрес Шоцикаса и не могу найти... Есть тут у вас такой боксер...

- Если вам к Альгирдасу, - сказал шофер, - можете не искать. Я отвезу.

«Волга» рванулась с места, и, словно разговаривая с самим собой, шофер продолжал:

- Я был мальчишкой, когда он дрался с Николаем Королевым в зале на Зеленой горе. В сорок девятом году. Со всей Литвы приехали тогда люди, чтобы посмотреть этот бой. Тысячи людей. Те, что не попали - а их было раз в пять больше, - стояли вокруг зала и ловили каждое слово, передававшееся по цепочке от входа: «Шоцикас ударил... Еще ударил... Теперь Королев... Снова Шоцикас...» Что делалось! Я залез на стеклянную крышу и смотрел сверху. Никогда в Литве не видели такого боя. Судьи тогда не смогли решить, кто выиграл, и победитель первенства Советского Союза в тяжелом весе не был объявлен. Да вы, наверное, помните...

Конечно, я помнил тот бой, когда Шоцикас - по сути дела, еще начинающий спортсмен - смело бросил вызов Николаю Королеву, грозе ринга, под ударами которого не мог устоять ни один боксер страны. Шоцикас устоял. И это «устоял» можно было соединить знаком равенства с «победил». Тем более что на следующий год Альгирдас действительно победил Королева...

машина остановилась у белого уютного домина, окруженного молодым садом.' Альгирдас лежал под яблоней и читал. От его огромной фигуры веяло таким спокойствием и добродушием, что просто невозможно было представить этого человека в боевых перчатках.

В тот день мы много говорили о боксе, о воспитанниках Шоцикаса, о труде тренера. Уже прощаясь, я спросил:

- Скажите, Альгирдас, а чем все-таки был особенно силен Королев?

Этот вопрос, заданный неожиданно, видно, застал Шоцикаса врасплох.

- Бил больно... Так больно бил, что боже мой! - сказал он, помедлив секунду. - Я защищался, уходил, играл. Я старался получать как можно меньше ударов. Чем меньше их получаешь, тем дольше живешь на ринге. Но бил Королев все-таки больно. - Шоцикас улыбнулся. - Только поймите меня правильно. Однажды приехал ко мне корреспондент, и я рассказал ему примерно то же, что и вам. А потом читаю - и не верю своим глазам: написано, будто я против бокса. Чепуха! Бокс - вид спорта, пройти через который не мешает любому мальчишке. В конце концов все мы так или иначе проходим через него. Плохо только, когда тренер выпускает на ринг неподготовленного боксера против сильного мастера.

Бразильские мальчишки мечтают стать футболистами. Мальчишки из Тулы бредят велосипедами. Литовские - во сне видят боксерские перчатки. Повинна в этом необычайная популярность Шоцинаса.

Спортивная слава недолговечна. Сотни атлетов, имена которых в пору расцвета не сходили с газетных полос, восхищали и волновали мир, ныне забыты. И лишь немногим удается, уйдя из большого спорта, тем не менее остаться в нем.

Это зависит в первую очередь от умения жить в спорте - подняться на вершину славы, быть кумиром тысяч людей и при этом сохранить простоту и скромность. Шоцикас сумел сделать это. Он познал самые большие спортивные почести, прошел через самое неистовое преклонение болельщиков и остался таким же, каким знали его всегда.

Сейчас Альгирдас - тренер. Говорят, не так уж часто выдающийся спортсмен становится хорошим тренером. Если это правило, то Шоцикас- счастливое исключение. И дело здесь не в том, что он научил своих ребят наносить удары левой и правой, что многие из них стали мастерами спорта, и даже не в том, что в работе каждого так или иначе видна манера тренера, воплощены его взгляды на современный бокс. Просто Шоцикас занял в жизни своих учеников место гораздо большее, чем обычно в ней отводится тренеру.

«Шоцикас вернул мне веру в себя...» Эти слова я услышал от трехкратного чемпиона Европы и серебряного призера Олимпийских игр в Токио Ричардаса Тамулиса.

Варшава, 1960 год. Традиционный матч Литва-Польша. Ричардас отлично начал встречу с Мазуреком, и уже в середине первого раунда послал его в нокдаун. Резкие гудки отсчитывают секунды. Рефери, заглядывая в глаза Мазуреку, выбрасывает на пальцах счет:... пять, шесть... Поляк медленно принимает боевую стойку. И снова Ричардас кружит вокруг него. Конец раунда. Мазурек бросается в атаку. Ричардас ловит самое ее начало и на шаг вперед проводит сильный удар - навстречу, вразрез! Мазурек падает. Но что такое?! Ричардас чувствует, что он сам вот-вот потеряет сознание. Рука! Он сломал руку!

«Скорая помощь» мчится по варшавским улицам. Воет сирена. Ричардас лежит на носилках так, как увели его с ринга, - в трусах и в майке. И вдруг страшный удар срывает с места носилки и вышвыривает Ричардаса в распахнувшуюся дверцу машины прямо на мостовую. Авария! Теперь он действительно теряет сознание.

Несколько месяцев Ричардас провел в больнице. Рука срасталась плохо. «Буду боксировать или нет?» - вот вопрос, который Ричардас постоянно задавал врачам. Те неопределенно качали головами. Но Ричардас упрямо отвечал себе: «Буду».

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.