Став взрослым, я вплотную столкнулся с трудом кинорежиссера, понял: другую такую изматывающую профессию трудно найти. Режиссер создает, ему помогают операторы, звукооператоры, актеры, художники, монтажеры, рабочие-осветители, администрация, ассистенты, редакторы и т. д. и т. п. Ошибка или провал одного человека сразу же отражается на творчестве режиссера. А все эти люди по-разному глядят на жизнь, имеют свои творческие индивидуальности, свои чисто человеческие капризы. А тут еще план, который нужно выполнять в срок, тут и сметы, в которые нужно укладываться, организаторские неурядицы, начальственная длань руководящих товарищей, предлагающих поправки, переделки, стращающих закрытием фильма. Труд режиссера часто зависит от мельчайших капризов природы: дождь - нельзя снимать, облака, когда нужно солнце, солнце, когда нужны облака, а простои стоят денег, за простои спрашивают с режиссера. Во время съемок режиссер целый день крутится, как белка в колесе, а этот рабочий день тянется от темна до темна, он перемежается жестокими до скандалов разногласиями. И при этом постоянное неудовлетворение созданным: то актеры, то оператор не могут воплотить режиссерский замысел. Я видел, как изнемогали к концу съемочного периода режиссеры, обладающие железным здоровьем, как они ходили с ввалившимися глазами, шатались от усталости, впадали в депрессию.

И такая работа легла на плечи тяжело больного человека. Ему было противопоказано малейшее раздражение, для него было опасно даже легкое переутомление, он не мог громко говорить, быстро двигаться...

Его пальцы с трудом держат карандаш и ручку, но он пишет режиссерский сценарий. Он, раскинувшись в кресле, репетирует с актерами, пропуская их десятками за день, въедаясь в каждого, испытывая, споря, отыскивая нужных. Скуйбина не удовлетворяют предложенные студией художники, он сам находит молодого, талантливого, недавно окончившего институт. Он просматривает эскизы, проверяет костюмы и грим, хлопочет, чтоб увеличили норму расхода пленки, спорит с бухгалтерией, урезающей деньги, отпущенные на массовые съемки.

Подготовительный период длится месяца два, а за это время болезнь прогрессирует: за обедом неожиданно из рук выпадает вилка, ноги стали заметно хуже слушаться, слабеющая шея с трудом держит голову, голос становится менее внятным.

И вот разгар съемок. Он сидит на берегу Оки. Если ему раньше нельзя было двигаться быстро, то теперь он вообще двигается с трудом. Если недавно он не мог громко говорить, то теперь каждое сказанное слово требует больших усилий. Он вдавлен в кресло, непослушные руки безжизненно лежат на подлокотниках. Крикнуть не может, вскочить на ноги тоже, не в состоянии показать актеру, как нужно действовать. И все-таки он работает! У него активные и энергичные помощники, невнятное слово произносится громким голосом, едва уловимый жест становится приказом...

Как бы велика и несгибаема ни была воля этого человека, но без преданных, чутких помощников он не смог бы проявить себя. Первый друг и помощник Скуйбина - его жена Нина. Она его руки и его голос, она частица Владимира Скуйбина, рабочий день которого продолжается и дома. Она переписывает сценарий, находит нужных людей, передает по телефону указания, при этом у нее своя работа, при этом она воспитывает сына. Но мало кто видит ее титанический труд. Нина всегда в тени.

В прикованном к стулу режиссере есть особая покоряющая сила, которой подчиняются все, начиная от меня, случайного человека на съемках, включая оператора, актеров, кончая рабочими.

На берегу Оки шум, крики, чадит костер, сияют «жиги». Идет съемка фильма «Чудотворная». А в этой толкучке сидит на стуле человек лет тридцати, с трудом держит голову, он главная пружина всего, он руководитель, он каждую минуту должен преодолевать пропасть, отделяющую его от здоровых, кипучих людей.

Когда мы с ним задумывали фильм, Скуйбин без всякой помощи приехал ко мне из одного конца города в другой, поднялся на восьмой этаж. Фильм окончен, а Скуйбин без посторонней помощи не может подняться с дивана, уже совсем не может держать карандаш в руке, голова падает на грудь, и я почти не понимаю его: настолько невнятна речь.

Поражен спинной мозг - вянут руки, сохнут ноги, сдают голосовые связки, поражен спинной мозг, но не мозг головы. По-прежнему взгляд ясный и проницательный, по-прежнему удивляет память этого человека, вместительная, острая, натренированная, подчас повергающая меня в смущение. Он может посрамить любого искусствоведа, занимающегося живописью, в литературе Скуйбин осведомлен больше меня, профессионала-литератора, история кино знакома ему до мельчайших подробностей, его медицинские познания не уступают врачу: мозг живет, незаурядный мозг волевого человека.

Кончен фильм, впереди бездеятельность, а это смерть, затяжное, на годы, медленное умирание.

И вот Скуйбин ищет новый сценарий. Если б можно было выжидать, оглядеться, поискать, но ждать нельзя: с каждым днем болезнь отнимает силы. Сейчас или никогда! Скуйбин решает работать над фильмом об охотнике-медвежатнике.

Его возят на съемки, он почти не может двигаться, его речь понимают только самые близкие. А съемки идут в сложных условиях, большая часть работы проходит на натуре, под открытым небом.

И снова слепящий свет «жигов», суматоха, крики, актеры, загримированные под охотников, собаки, рычащие на медведей, медведи, огрызающиеся на собак... И снова в центре всего человек, с усилием держащий поникающую на грудь голову, еще более беспомощный, чем раньше, и по-прежнему собранный. И люди вокруг испытывают затаенное удивление.

Наверное, это единственный во всей мировой истории кинематографии случай - почти совершенно парализованный человек справился с такой трудоемкой работой, как съемка фильма. А он еще находил время читать, он был в курсе всех событий, знал все новинки литературы.

Невольно приходит мысль: что если б этот человек был здоров, с его волей, с его энергией и упорством, какие бы дела он творил, какие бы пласты подымал в искусстве!

Когда мне бывает трудно в жизни, когда на меня находят минуты отчаяния, я вспоминаю Володю Скуйбина. Трудности, с какими я сталкиваюсь, не идут в сравнение с тени, что переносил он. Он не показывал малодушия. Вспоминая его, я начинаю стыдиться и собственного малодушия.

Человек может преодолеть многое - этому пример короткая, яркая, насыщенная деятельностью жизнь Владимира Скуйбина, воистину подвижника в киноискусстве.

Для миллионов людей он оставил свои картины, для тех, кто знал его близко - не побоимся высокого слова, - нетленный богатырский дух, помогающий жить.

Образ Гусева

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.