Небо стало совсем чистым и совсем голубым, не то, что море - серое, даже издали холодное, неприветливое. Не в пример южному. Там оно темно-синее, теплое, ласковое. А сколько там народу на пляже! Да, Камчатка не Ялта, тут не искупаешься. Анатолий вспомнил, как в Ялте в магазине увидел камчатскую кету - словно родного человека встретил. И казалось, все покупатели смотрят на него с благодарностью...

Дмитрий встал со своего места и, тронув Анатолия за плечо, показал глазами на горизонт. Резкая линия, отделявшая небо от воды, расплылась, воздух там посветлел, из синего стал белесым.

- Выброс! - прокричал Дмитрий и сел на место.

Да, сомнений не было. Случилось самое худшее: ветер переменился, и с моря снова ползет туман. Он закроет воду и... Снова придется летчикам ловить на себе недобрые взгляды и отворачиваться от плаката на АДС. Всего несколько процентов осталось до плана. Да разве дело только в нем?! Еще три-четыре дня и рыба уйдет, тогда не поможет никакой самолет.

- Ну что, командир, прокладывать обратный курс?

«Не зарывайся», - вспомнил Анатолий слова диспетчера. Может быть, в самом деле лучше вернуться? Правда, отсюда не видно, что это: туман или просто низкая облачность. Впрочем, хрен, говорят, редьки не слаще. Если туман, то и вовсе говорить не о чем, ну, а если облачность...

Инструкции разрешают вести разведку, когда облачность не ниже двухсот метров. И правильно это. Был бы гидросамолет - другое дело. В случае чего, садись на воду, не потонешь. А на сухопутном что делать? Нет, диспетчер прав, не будем зарываться. Бог с ней, с рыбой...

Неожиданно громко забился в наушниках чей-то голос:

- Рыба, рыба! Я десятка. Где-то совсем рядом косяк. Ночью видел хорошо, но потерял. Помогите...

Тысячи раз видел Анатолий с воздуха сельдяной косяк - большое коричневое пятно на серой воде. И только один раз удалось поглядеть на него ночью. Черная вода слабо светилась, будто где-то глубоко-глубоко горело переливчатое голубое сияние. Вот такое свечение и видели нa сейнере номер десять. Видеть-то видели, а поставить трал не успели: рассвело, свечение пропало. Так и стоят бедолаги - близок локоть, да не укусишь.

Анатолий представил себе, как нервничает сейчас за спиной радиста капитан сейнера, топчется в узкой рубке, ждет ответа и прислушивается напряженно, приближается или удаляется шум моторов. «Не зарывайся!» Как это все просто там, на аэродроме, или в классе на занятиях: есть пункт в наставлении - значит, можно, нет пункта - нельзя. А ведь там люди ждут: рыбаки, обработчики - вся страна ждет рыбу. И получат ли они ее сполна, зависит сейчас от него, Анатолия, от Ивана Никитина, от Димки Голода, от всего экипажа. Море затянуло белой дымкой, потом она сгустилась, свалялась в плотные комки, и вот уже под самолетом большие ухабистые облака. Значит, все это облака, а не туман. Это лучше. Туман начинается от самой воды, а слой облаков может быть выше. Вот только намного ли? Иван Никитин давно выключил автопилот и теперь водил машину по широкому кругу, ожидая решения командира. Все смотрели на него, приложив к ушам кружочки телефонов. Бортмеханик и штурман разделили одну пару наушников, и их головы были сейчас совсем рядом, связанные тонким шнуром. Каждый слышал взволнованный голос радиста сейнера:

- Рыба, рыба! Я десятка. Почему не отвечаете?

Там, внизу, под белой с серыми подпалинами грядой облаков, - большой косяк. Кто знает, может быть, от этого косяка и зависит сейчас выполнение плана, те самые трудные проценты, тысячи центнеров жирной тихоокеанской сельди.

Все это так. Но и «нырять» под облака над морем - дело нешуточное, эти нырки пахнут смертью. Анатолий много раз слышал слова «груз ответственности» и никогда не считал, что существует на самом деле какой-то груз. А сейчас он чувствовал на плечах тяжесть, настолько ощутимую, что он поглубже уселся в кресле. Его никто не обвинит, если он примет решение возвращаться... Анатолий еще раз оглянулся на друзей и нажал кнопку на штурвале.

- Десятка! Я рыба. Сообщите высоту облачности.

Первым согласно кивнул второй пилот, за ним облегченно улыбнулся Дмитрий. Радист сидел спиной и только поднял руку, одобрительно выставив большой палец. Гринчук и тут оказался верен себе: он наклонился к приборам и молча поднял ладонь - все в порядке. Лица наблюдателя Несина Анатолий не видел, он сидел за спиной, около большого круглого окна. Впрочем, он-то уж наверняка был «за».

- Рыба, рыба! Я десятка! - радостно сообщили наушники. - Высота облачности - двести метров... На глазок, конечно, - менее уверенно добавил радист.

Что ж, двести метров - это неплохо. Только ведь и рыбаки знают этот пункт Наставления по производству полетов. Не прибавил ли капитан высоты? Скорей всего так. Будем считать не двести, а, скажем, сто пятьдесят. Это при снижении приблизительно двадцать секунд. Попросту говоря, зазеваешься при выходе из облаков на эти двадцать секунд - и все: самолет врежется в воду. А если высота еще ниже?

Анатолий снял с шеи ремешок ларингофона и отдал его Несину: наводить судно будет он. Михаил деловито застегнул пряжку, надел наушники и тронул Анатолия за плечо. На их языке это означало: «Включай рацию». Кнопка выключателя располагалась на штурвале.

- Десятка, десятка! Я рыба. Будем выходить на косяк. Приготовьтесь...

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.