Дороги, кроме неба, нет

- А, политэконом! Я слыхал, ты вроде бы в Магадане.

- Вернулся сегодня.

- Ну, как там насчет этого?

- Коньяк, водка - все свободно. Слушай, сколько ты получаешь?

- На это хватает!

- Я серьезно. Партию собираю.

- Пильхен?

- Ага.

Меркулов лежал все так же неподвижно, но под набрякшими от бессонницы веками оживились зрачки.

- Нет, не пойду, там болото по бороду.

- Мастерскую построю.

- И зверя не убьешь: пусто.

- Запчасти хорошие выпрошу.

- Супруга ни в жизнь не поедет, да и начальник партии не отпустит. В конце марта из Певека вышла тракторная колонна. В ведущем тракторе сидели Меркулов и Анисимов. Юрий отощал за эту зиму. С обострившимся профилем и растрепанными волосами он был совсем как взъерошенный орлан. Зато штатное расписание ожило и заговорило человечьими голосами. И Юра знал, на кого н в чем можно основательно, без оглядки положиться. Бесконечная снежная пелена сначала беспокоила, потом усыпляла. Тракторы надрывно ревели. На прицепах громыхали буровые станки, жилые будки, бочки с горючим. Это был непомерный груз для такого пути. Ломались водила. Трактористы в кровь изодрали руки. Летели форсунки, отказывали тормоза. Только на пятые сутки вышли к Палявааму.

На «Аннушке», под которой перепончатыми лапами торчали лыжи, Юра улетел вперед, на будущую базу «Полярного», - подготовить встречу колонны.

Через десять дней истерзанные тракторы появились из-за снежных сопок. Юра вышел им навстречу и ждал, широко расставив ноги в тяжелых унтах. Тракторы шли прямо на него. Вокруг была мертвая долина, страшная от тишины, голая, мучительно белая. Не было никого в ничего. Но Юра уже знал, что их партия все сделает, и будет первой, и будет нормально жить.

Юре двадцать четыре года. Он, конечно, читал Джека Лондона и знает, что его героям нельзя подражать - можно быть такими, как они. Ему двадцать четыре года. И живи он где-нибудь в городе, он мог бы позволить себе еще ничего не уметь, ничего не решать, не отвечать ни за чью жизнь. Но здесь он был один. «Король тундры», - полушутя-полусерьезно говорили о нем. Он был начальником, бухгалтером, нормировщиком, экономистом. И решать мог только он.

Тракторы медленно приближались. И все, что должно было произойти здесь, на известном уже всем геологам Заполярья пятачке, - от первой палатки до контейнеров с золотом - зависело от слов мальчишки, стоявшего посреди белой пустыни в расстегнутой куртке с широкой «молнией».

В июне хорошо пошли шурфовка, бурение, промывка. В июле приехали, наконец, нормировщик и бухгалтер. В августе «Полярный» первым в районе выполнил годовой план.

Талант организатора - наверное, прежде всего интуиция, быстрое и точное разгадывание людей. У молодого «короля тундры» было редкостное чутье. «Обязательно познакомьтесь с Меркуловым!» Мы видели Меркулова: маловыразительное, тяжелое лицо, промасленная восьмиклинка с блюдечко, раздавленные металлом руки. Механик как механик. В каждой партии, в каждом поселке есть такой. «У меня четыре трактора, - сказал Юра, - и все четыре на ходу. Вы шли по нашей тундре, и вам нечего объяснять».