Дороги, кроме неба, нет

- Ну вот, гуси! - с придыханием сказала Оля. - Зима идет...

Мы шли по жесткой осоке, и вода с тугим звоном разбивалась о сапоги. Иногда она была красной, ржавой. «Это желевистые соединения», - поясняла Оля. Но все равно казалось, что шагаешь по колено в крови. Было тихо: тундра не имеет ни запаха, ни звуков. Лишь раз выпорхнул из-за приречной кочки длинноносый кулик. И снова только всхлипывание сапог. Перешли неширокий ручей. В тоске по столичному шуму кто-то из геологов назвал его Асторией. Когда долина приготовилась к славе, Асторию переименовали во Встречный. За Встречным течет сама Пильхен, неширокая и безобидная речушка, которая на прошлой неделе взяла да и затопила все полигоны. Вид у нее до снх пор виноватый. Мы постояли на подвесном мостике.

- Рыба здесь водится?

- Нет. Пильхенкууль - значит «мертвая долина». Золото любит гиблые места. Здесь ничего нет: ни рыбы, ни птицы, и песец редко-редко попадается. Вон за тем перевалом все есть, наши охотники ходят туда. - Оля вздохнула. - А у нас тишина и вот... болото.

Мы прислушались. Над долиной, охваченной горами, висела действительно мертвая тишина. Стало как-то не по себе. «Золото любит гиблые места...»

Еще недавно никто не думал о том, что здесь, на Пнльхенкууле, может быть золото. Искали оловянную руду - касситерит в помощь Иультинскому горнорудному комбинату. Золота не искали. Но геологов все-таки влекли эти потерянные места. И они, спускаясь со снежных гор, шли, как и мы, по кровавой осоке, и выходили на берег мертвых лагун, и снова возвращались, что-то предчувствуя. И однажды на далеком ручье, вон за теми горами, километрах в тридцати от поселка, рабочий Власенко нашел подходящую косу, набрал полный лоток, промыл и...

не поверил своим глазам. И побежал с мокрым лотком на стан. Долго передавали геологи друг другу скользкий лоток, не находя слов, но зная уже, что через несколько лет здесь, в мертвой тундре, зашумят мощные мониторы, и пойдут сюда стаями самолеты, и не одна широкая, выносливая в ходьбе грудь украсится значком лауреата. Четыре года назад на ручье Фортуна Власенко взял «ураганную», как говорят геологи, пробу. В топкой тундре, у самого Ледовитого океана, скрывалась обширная золотая страна. Место, где геологи впервые поняли это, названо на картах точкой Власенко.

«Ураганная» проба бросила в тундру новые отряды разведчиков. Они. искали на Пильхенкууле и Куэквуне эпицентр золотой страны. Весной была создана специальная партия, пильхенкуульская. И вскоре брызнул в государственный фонд золотой поток: разведка слилась со строительством прииска. Буровые станки геологов гремели рядом с промывочными приборами.

Уже порядком стемнело, когда мы, оставив в стороне полигоны, подошли к маленьким балкам на берегу Пильхена. В одном из них, почти касаясь друг друга коленями, сидели человек шесть. Хвостатая «Спидола» приносила в душную будку песни японских гейш, джазовые синкопы из Сан-Франциско и теплый голос Москвы: «Московское время четырнадцать часов...» А у нас, извините, десять вечера. Ребята вскочили, задвигались, пропуская нас к столику. Троим пришлось выйти в сенцы: что делать - балок не резиновый. Расспрашивали, как в Москве, что нового. «А кино сегодня привезли? Какое? Что там на коробках написано?» Мы не живали в таких балках, не сиживали в них при свече по вечерам и потому не поинтересовались, что написано на жестяных коробках с лентой, на которых мы сидели в самолете. Стали знакомиться. Здесь были шурфовщики, горный мастер, опробщик. Все люди разные: одни приехали стряхнуть обломки неудавшейся жизни, другие - заработать на хату, третьи - глянуть, что за Чукотка, понюхать знаменитой здешней пурги, посмотреть, запрокинув голову, на загадочное сияние, о котором даже академики ничего еще толком не знают. И вот судьба свела их в один крошечный балок, заставила сдружиться, смириться со слабостями соседей, попробовать умерить свои.

- Тесновато?

- Отчего ж? Ехали, думали, в палатку попадем...

Эти балки тащил сюда тракторами Юра Анисимов. Эти балки он вырывал на горла у хозяйственников. И они стали маленькими форпостами наступления на Пильхен. Дощатые избенки четырьмя стенами закрывали человека от пурги и свирепых морозов. Вокруг была вымерзшая до нутра тундра. Снег, ветер, стужа. Но был еще крохотный, в три шага балок. Из него выходили теплые широкоплечие парни, били шурфы, взметали в воздух перемерзший грунт, насыпали в мешочки образцы. А когда становилось совсем невыносимо, когда пурга пыталась сорвать и к черту унести земную кору, люди снова прятались в балок. И темная букашка спасала их. Тундра трескалась от мороза, закрывалась от самолетов туманами, исходила ветрами. А население балка делало свое дело: било шурфы и переходило все дальше по реке.

Ребята сидели по стенкам, скрестив на груди мощные, привычные к земле руки.

- А хотите послушать нашего Пирита? - сказал черненький опробщик и взялся за баян.

Тут же из угла выскочил неумного вида рыжеватый пес Пирит, сел у ног опробщика и поднял морду. Пока парень прилаживал ремни, пес ерзал от нетерпения и поглядывал восторженным глазом на нас: мол, что сейчас будет - со стула свалитесь. При первом же звуке Пирит запрокинул голову и завыл нежно и протяжно, прерываясь, чтобы вздохнуть, и завывал снова. Он весь отдавался звукам, млея и молотя хвостом мне по ногам. А вокруг поющей собаки тесным полукругом сомкнулись огромные, заросшие парни в грубых робах и свитерах. И хохот взрывал балок, подбадривая Пирита.

Мы отправились к шурфам с Олей и Геной, техником. Земля и небо тихо вращались вокруг - они устали, и звезды капельками выступали на усталом-усталом небе. И усталая земля пыталась выскользнуть из-под ног, как шар у эквилибриста. Приходилось удерживать ее железным напряжением мышц.

- Осторожно, - сказала Оля, - не наступите сюда... Лужа лужей, сколько мы перешли таких луж!

- Здесь тридцать метров глубины! - Оля схватила меня за рукав. - Это шурф, затопленный шурф! Отсюда не вынырнешь...

Мысленно пронырнув бездонный узкий колодец, мы стали внимательны к встречным лужам. Мы шли по линии шурфов.

Геологи-поисковики находят золото. За ними приходят разведчики, чтобы определить, много ли золота и где оно; бурят скважины, бьют шурфы. Очень компетентная, очень придирчивая комиссия взвешивает, выгодно ли начинать здесь разработки. Если выгодно, - рождается прииск.