Стаднюк заметно волновался. Его крупные, тяжелые руки с толстыми пальцами, сплошь покрытыми рыжими волосами, нервно мяли шапку.

- Не бежали мы из лагеря, - понизив голос, заговорил Стаднюк. - Гестапо все устроило.

И Стаднюк рассказал, как на второй месяц пребывания в лагере его вызвали в комендатуру. Какой-то русский предложил ему стать агентом гестапо. Видя в этом единственную возможность выбраться из плена, Стаднюк согласился. Его познакомили еще с одним военнопленным - Мельниковым.

Вскоре после этого был инсценирован их побег. На самом же деле Стаднюка и Мельникова русский вербовщик посадил в машину и доставил в Жизд-ру. Там они получили инструкцию: проникнуть в отряд и любыми способами уничтожить его командира Медведева и комиссара Клокова. Старшим был назначен Мельников.

- Интересно, - усмехнулся Медведев, когда Стаднюк умолк. - А чем ты докажешь, что Мельников - предатель?

- Так ведь, если бы он был честный человек, он бы вам все рассказал, - удивленно поднял брови Стаднюк. - Да потом... Эх, черт, дурья башка! - Он с силой хлопнул себя по лбу. - Есть доказательство, да еще какое! Зовите его сюда. Только осторожно, - тронул он за рукав уже шагнувшего к выходу Творогова, - у него пистолет.

Когда ничего не подозревавший Мельников ступил через порог землянки, Творогов быстрым движением завел ему руки за спину, а подскочивший в тот же момент Стаднюк вытащил из-за голенища правого сапога вальтер. Потом он стащил с Мельникова ватник, рванул подкладку, извлек небольшой кусок картона и, тяжело дыша, протянул его Медведеву.

- «Предлагается оказывать подателю сего всяческое содействие. Оберштурмбаннфюрер Келлер», - прочел вслух Медведев. - Ну, что скажете, Мельников?

Его расстреляли в тот же день перед строем.

А вечером Медведев вызвал Творогова и поручил ему организовать наблюдение за Стаднюкомч Впоследствии Дмитрий Николаевич так и не мог понять, что именно заставило его пойти тогда на эту меру.

Боец, проинструктированный Твороговым, ни на минуту не упускал Стаднюка из виду. Но ничего подозрительного не замечал.

Стаднюк оказался молчаливым, исполнительным парнем. Он прилично играл на гармошке, хорошо стряпал. В конце концов Латушкин назначил его поваром при штабе и комендантском взводе.

В тот день Стаднюк приготовил обед, наполнил котелки - один борщом, другой кашей, взял холщовый мешон с полбуханкой домашнего хлеба и направился к штабной землянке. Медведева, Клокова и Сиповича, который после гибели Староверова стал начальником штаба, на месте не было.

О том, что произошло после того как Стаднюк зашел в землянку, боец, приставленный к нему Твороговым, рассказывал так: «Я стоял у стеллажа и чистил винтовку. Когда он вошел в землянку, я быстренько к двери. Сквозь щелку смотрю: котелки поставил на стол, вынул из мешка хлеб, потом посмотрел на дверь и, гляжу, мешок, в котором хлеб принес, под лавку сует. Зачем, думаю? Тут я отошел, подождал, пока он выйдет, и в землянку».

Допрос Стаднюка длился недолго. Запираться было бессмысленно: перед Медведевым на столе лежала найденная бойцом мина. Рядом бесполезно тикал часовой механизм. Теперь он отсчитывал мгновения, которые осталось жить предателю.

Стаднюк рассказал, что он и Мельников были завербованы гестапо после того, как сами предложили немцам свои услуги. Общие инструкции они получили от начальника Могилевского гестапо оберштурмбаннфюрера Келлера. А «легенду» им придумал русский сотрудник гестапо Корзухин. Он же предложил провести трюк с выдачей Мельникова.

В конце декабря было решено произвести налет на Жиздру. Появление в городе партизан - командовал группой командир взвода Иван Починикин - было столь неожиданным, что расквартированный в городе взвод немцев и несколько десятков полицаев почти не оказали сопротивления. Их забросали гранатами в казармах. А заскочивших в здание местной управы Починикина и нескольких бойцов ждала удача, которая, будь она даже единственной, с лихвой оправдывала операцию.

В кабинете бургомистра на клеенчатом диване спал человек. Бесцеремонно поднятый Починикиным, он долго тер заспанные глаза, ошалело глядя на столпившихся вокруг партизан. В боковом кармане его пиджака Починикин обнаружил удостоверение, выданное гестапо на имя Николая Владимировича Корзухина. Вполне возможно, что Иван тут же вывел бы его «в расход». Но его удержала лежавшая в бумажнике Корзухина фотография. На ней была изображена группа мужчин. Один был в полувоенном френче. Его лицо с оттопыренными ушами и седоватым ежиком показалось По-чиникину знакомым.

- Кто это? - спросил он у Корзухина.

- Александр Федорович Керенский, - немного помедлив, ответил гестаповец.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.