Имя Героя Советского Союза Дмитрия Николаевича Медведева хорошо известно. Его книги «Это было под Ровно», «Сильные духом», «На берегах Южного Буга» рассказывают о славных героических эпизодах партизанской войны. События, описанные в этих книгах, относятся к 1942-1944 годам - времени, когда соединение под командованием Д. Н. Медведева действовало в западных областях Белоруссии и Украины. Но мало кто знает, что полковник Медведев начал войну уже в августе 1941 года. Этим неизвестным широкому читателю страницам жизни прославленного партизана посвящена книга, над которой работает боевой соратник Медведева полковник Г. Н. Кулаков.

На третий день войны начальник одного из отделов Народного комиссариата внутренних дел комбриг Богданов был вызван к заместителю наркома. Из кабинета замнаркома Богданов вышел начальником штаба особой группы, сформировать которую предстояло в течение двух недель. Собственно, пока что он был генералом без армии. Не было бойцов, не было оружия, не было базы. Были лишь инструкции, полученные Богдановым и его заместителем полковником Орловым. Их группе предстояло стать центром, из которого в самое ближайшее время должна была начаться переброска на территорию, оккупированную противником, сравнительно небольших отрядов и групп людей. Они должны были найти свое место в рядах народных мстителей.

К 4 июля бригада была в основном сформирована. Все эти люди на долгое время перестали существовать для родных и знакомых.

Командиром одного из отрядов стал опытный чекист, капитан госбезопасности Дмитрий Николаевич Медведев. Комиссаром к нему был назначен инженер-электромеханик, опытный партийный работник Николай Георгиевич Клоков. Их первая встреча в одном из кабинетов военного отдела Центрального Комитета партии положила начало боевой дружбе этих двух людей, дружбе, которая так помогла им в самые трудные минуты «войны без линии фронта».

Вскоре Медведева, Клокова и начальника штаба группы Староверова вызвали к начальнику одного из Главных управлений Наркомата госбезопасности. Начальство сочло, что месяц во время войны - вполне достаточный срок для того, чтобы превратить три десятка, в большинстве своем штатских, людей в боеспособную партизанско-диверсионную группу.

- Итак, товарищи, - негромко начал генерал, - приказ о переброске вашего отряда на территорию, занятую врагом, подписан. Он находится у командира бригады и завтра будет вам вручен. Генерал взял карандаш.

- Прошу взглянуть на карту. Линия нашей обороны в районе Орла и Брянска проходит по Десне. Перейдя фронт на этом участке, вы пройдете на Кричев или Унечу, далее до Могилева и, если позволит обстановка, выйдете к Минску. Я пригласил вас для того, чтобы еще раз заострить ваше внимание на исключительной, подчеркиваю, исключительной важности задач, стоящих перед вашим отрядом. Крепко запомните одно: судить, насколько успешно действует ваш отряд, будем не только по количеству убитых фашистов, взорванных мостов и пущенных под откос эшелонов. Сейчас важнее другое. Вы бродило, дрожжи в опаре. Ваша цель - активизировать деятельность существующих партизанских отрядов и создавать новые. Разумеется, все это надо делать в тесной связи с партийными и советскими работниками, оставленными в тылу противника с особыми заданиями. Вторая ваша задача - информация. Вы должны правдиво и точно информировать местных жителей о положении на фронтах, рассказывать, что Советская власть по-прежнему крепка, что армия сохранена и готовится в ближайшее время перейти в контрнаступление. Листовки, беседы с населением, призывы не подчиняться врагу, саботировать его приказы. И, наконец, третье - сбор разведданных. Нас интересует все: расположение частей, аэродромов, складов, численность гарнизонов в крупных населенных пунктах, сведения о движении эшелонов по железным дорогам. Если представится возможность, нападайте на штабы: штабные документы дороже золота. Но, повторяю, без надобности не рискуйте.

Генерал на минуту умолк.

- Ну что ж, друзья, - произнес он уже неофициальным тоном, вставая, - как говорится, дай бог...

... Последний боец скользнул в овраг ровно в 12 часов дня. Немцы обедали. Редкие часовые больше прислушивались к урчанию в своих желудках, чем к еле слышным всплескам воды, доносившимся со стороны плотины. А еще через час медведевцы простились с бойцами из группы сопровождения. Вечером того же дня - 13 сентября 1941 года - Толя Шмаринов послал первую радиограмму в Москву: «Перешли благополучно. Приступили к выполнению задания».

Шестого октября 1941 года одна из частей Второй танковой армии вермахта после непродолжительного, но ожесточенного боя заняла город Карачев в сорока километрах к востоку от Брянска. Были взяты трофеи и больше ста пленных. Их согнали на площадь перед горсоветом и оставили в покое до утра. Вечером, когда все заснули тяжелым сном насмерть уставших людей и тишину нарушали лишь приглушенные стоны раненых, один из пленных - худощавый, немного сутулый красноармеец - подошел к часовому.

- Прошу доставить меня к старшему офицеру, - сказал он по-немецки, почти без акцента.

Часовой вызвал унтер-офицера, и тот отвел красноармейца к командиру батальона.

Наутро за сутулым прибыл длинноносый «хорьх». А день спустя человек в форме красноармейца уже сидел в учительской одной из могилевских школ, где располагалось гестапо.

- Я не был взят в плен, - заявил красноармеец. - Я добровольно отдал себя в руки доблестной немецкой армии. Этой минуты я ждал всю свою жизнь и по мере сил способствовал ее наступлению. Я приветствую приход войск Великой Германии на землю России...

- Попрошу ближе к делу, - холодно прервал красноармейца начальник гестапо оберштурмбанн-фюрер Келлер.

- Я приближаюсь. Вы вправе спросить, что я имел в виду, говоря, что способствовал наступлению минуты, когда, скажем, вы будете беседовать со мной в этой могилевской школе. Это довольно длинная история. Она началась почти четверть века назад, в октябре 1917 года.

В первую ночь революции, спасаясь от неминуемого ареста, бежал из Петрограда бывший член Временного правительства, обер-прокурор синода, бывший член III и IV государственных дум, крупный самарский помещик Владимир Николаевич Львов. Вместе с ним лошади уносили подальше от большевистского Петрограда его жену и шестнадцатилетнего сына Николая.

А два года спустя на улицах Томска, занятого колчаковцами, можно было встретить длинноногого худого прапорщика. Товарищи по полку недолюбливали младшего Львова, хотя и отдавали должное его храбрости, уже проверенной в нескольких боях. Львов не сходился близко ни с кем, не принимал участия в диких загулах, ставших обычными в среде офицерства, катастрофически терявшего веру в идеалы «единой и неделимой» России. Его фанатичная убежденность в величии «белой идеи» вызывала у большинства иронию, а твердая решимость не пускать никого в свой внутренний мир воспринималась как оскорбление.

- Помяните мое слово, господа, - разглагольствовал в офицерском собрании батальонный командир Львова штабс-капитан Бюнтинг. - Этот юнец далеко пойдет. Не говорите мне, что миром правит любовь. Чепуха. Чтобы добиться чего-либо в жизни, надо озлиться на все человечество. А злости уважаемому Николаю Владимировичу не занимать стать.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.