Рассказ

- Хочешь - слушай, хочешь - нет, но мой тебе совет - не балуйся ты этим делом. Еще успеешь. И нарадоваться успеешь и наплакаться. Это ведь штука такая: один раз споткнешься, а потом всю жизнь синяки считать будешь. Понимаешь?

Она кивнула. Она ничего не понимала. Она просто ждала, когда он скажет, что с ней будет дальше.

- Ну, вот и слава богу, что понимаешь, - проговорил он, и голос его повеселел. - Ты девчонка симпатичная, тебе особенно нужно голову на плечах иметь. Ясно?

Галя поняла, что надо снова кивнуть, и кивнула.

- Ну, вот и порядок, - услыхала она и вдруг почувствовала на щеке его руку. Она сжалась и, почти закрыв глаза, вдруг потянулась щекой к жестковатой ладони...

- Умница, - сказал Костя. - В общем, будем считать, что договорились. На вот тебе шоколадку и иди домой.

Она встала и машинально взяла тоненькую легкую плиточку. У двери Костя потрепал ее по плечу и сказал напоследок, опять ухмыльнувшись:

- А учиться надо хорошо!

Потом она шла по улице, морщила брови, чувствуя, что что-то произошло, и никак не могла понять, что именно. Шоколадка теплела и размякала в ладони. Галя вспомнила о ней только дома, на лестнице, когда полезла за ключом. Она машинально съела шоколадку, скатала обертку в плотный комочек и бросила на лестницу - серебристый шарик мягко запрыгал по ступенькам.

Лидии не было, но вышла она, видно, ненадолго: белье, замокавшее с вечера в эмалированном тазу, было залито теплой мыльной водой. Галя сняла кофточку, надела передник и стала стирать. Теплая мыльная пена вскипала и опадала между пальцами.

Пришла Лидия, встала за спиной и опять стала говорить что-то про учебу, про отметки. Галя не отвечала. Лидия сказала:

- Ну-ка, посмотри на меня. Галя не обернулась.

- Ты можешь ответить? Она не ответила.

Тогда Лидия обошла ее и, взглянув в лицо, проговорила, с удовлетворением выделяя каждое слово:

- Теперь, надеюсь, ты возьмешься за учебу.

Галя сполоснула и выкрутила белье, развесила в кухне. Лидия позвала есть. Она ответила, что не хочет, - ей, правда, не хотелось есть и вообще не хотелось в комнату.

Лидия сказала:

- Только, ради бога, не объявляй голодовку. В конце концов произошло лишь то, что все равно должно было произойти. И, поверь, тебе же на пользу.

В кухне сквозяще, весенне пахло мокрым бельем. Галя надела кофточку и села на табуретку к окну. Плечи и руки у нее обвисли, даже пальцами шевелить не хотелось.

Квартал был свободной застройки, дома стояли обособленно, и в холодноватой темноте вечера их окна светились замкнуто, одиноко. По шоссе вдали проехал одноглазый грузовик, бережливо моргая единственной фарой...