Райская птица

- Ну - ка, попробуй еще! - злорадно заревел он. - Мне это по нраву. Попробуй еще! Первый раз за три года пришлось мне так садануть, если не считать негров... Ну, как, будешь драться или нет?

- Не могу, - задыхаясь, сказал Эндрью Харбен и услышал голос девушки.

- Не губи его! - просила она. - Не отнимай его у меня! Я очень рассержусь на тебя...

Так начался роман Эндрью Харбена на острове райской птицы, роман особенный, но ничем не выдающийся по сравнению со многими другими событиями, которые происходят в обычном порядке в этих забытых уголках южных морей.

Некоторое время Эндрью Харбен, претерпевший большие страдания во время путешествия, был очень болен. Но эти двое, мужчина и женщина, заботливо ухаживали за ним, и когда он поправился, произошло объяснение с Джимом О'Райэном, который сидел подле него на корточках, как Будда, с чудовищными мускулами, покуривая трубку, выдолбленную из ореха.

- Ты ведь ни больше, ни меньше, как морской разбойник, - начал великан раздумчиво. - И я сомневаюсь, чтобы ты мог понять, что я тебе скажу и с какими людьми ты сейчас имеешь дело. Конечно, ты не поймешь. Ты явился в этот прекрасный, дикий мой сад с целью грабежа, ради наживы, и от тебя несет вонью больших городов, рынков и коммерсантов. Но я, Джим О'Райэн, покинул все это давно и нашел здесь свой маленький рай, которого не уступлю никому, пока жив. Ты думаешь, у тебя есть какие - нибудь шансы когда - либо уйти отсюда и выдать мою тайну?

Эндрью Харбен, делая вид, что слушает, наблюдал за О'Райэном, взвешивая его рост, силу и ловкость. И он пришел к заключению, что даже при самых благоприятных обстоятельствах он не в состоянии противопоставить свою силу силе этого великана...

- Это именно тот остров, который ты искал, - продолжал О'Райэн. - Я это хорошо знаю. Остров пурпурных птиц. Сожалею, глубоко сожалею, что мне пришлось «продать несколько шкурок и этим привлечь сюда алчных дьяволов вроде тебя, которые шныряют всюду и вынюхивают, где этот остров. Но что я мог поделать? Мне нужны были ножи, лопаты, табак, а приобрести их было не на что... Твое появление здесь возбудило интерес в местной «политике» - этого отрицать нельзя. Моя ошибка заключается в том, что я сразу не свернул тебе шею, как и собирался сделать, и очень сожалею об этом, потому что как только Ньгома увидела твою лисью морду, было уже поздно. Да, это была моя ошибка. Я забыл, что девочка не видела другого мужчины, кроме меня, уже несколько лет, и вполне понятно, что она сразу заинтересовалась тобой, как новой игрушкой, не думая больше ни о чем. Если бы другая была на ее месте, она могла бы сказать: «Джим, дорогой, я по уши влюбилась в эту твою собачку - пуделя!»

Так вот, я не знаю, какие в твоей жизни были семейные дела, - добавил он серьезно, - но считаю, что женщине надо уступать в ее капризах до известного предела, иначе в доме будет и шторм и дурная погода. Поэтому и еще потому, что я сам люблю мир, я позволю тебе жить, и Ньгома получит своего пуделя. Я думаю, ты будешь благодарен.

Эндрью Харбен был занят совсем иными мыслями и не сказал ничего.

- Но, - продолжал О'Райэн, посасывая трубку, - но на многое ты здесь не рассчитывай. Ты, вероятно, очень высокого мнения о себе и думаешь, что будешь с нами на равной ноге. Нет, это тебе не удастся. Я не могу допустить этого из - за Ньгомы. Я уже рассказал ей, что привело тебя сюда, какие у тебя воровские замыслы, но она, невинное существо, не верит мне. Она считает тебя чем - то особенным. Со временем она поймет, когда я покажу ей, что ты собой представляешь, и когда поставлю тебя на твое надлежащее место... И еще скажу тебе одну вещь: на этом острове нет оружия, и если ты вздумаешь убить меня, то тебе придется попробовать это голыми руками. Ты, конечно, попробуешь, и я опять расквашу тебе нос. Это будет плохой спорт, но тебе, быть может, он послужит каким - то утешением.

- А что еще придется мне делать? - спросил Эндрью Харбен.

- Все, что я тебе прикажу! - ухмыльнулся О'Райэн. - Тут найдется много работы. Будешь копать канавы и тому подобное - это как раз хорошее занятие для такого благородного авантюриста, как ты!

Эндрью Харбен, закипая возмущением, вскочил на ноги.

- Ты думаешь превратить меня в раба?

- Да, это как раз то, что я решил! - взревел О'Райэн, принимая вдруг свирепый вид. Он поднял кулак и так ударил Эндрью Харбена, что тот отлетел в сторону на несколько шагов. - Ты будешь рабом, пока не сумеешь доказать, что моя сила уступает твоей. Понятно?

Эндрью Харбен стал рабом белого великана - зверя и маленькой, одетой в пурпур, смуглолицей девушки - чародейки, с глазами, темными, как сумерки, и прекрасными, как рассвет.

У черной вулканической скалы, падавшей отвесно, образовался глубокий овраг, края которого сплошь увивали виноградные лозы, колючие растения и аронник с его ядовитыми красными плодами. В этот овраг О'Райэн и бросил Эндрью Харбена, как медведя в яму; соорудил ему здесь небольшую будку, дал деревянную лопату и ведро и приказал расчистить небольшой, пробивавшийся из - под скалы ключ.

Эндрью Харбен работал, проливая пот, как каторжник. В полдень приходила Ньгома, приносила еду и опускала ее вниз в корзинке, затем садилась на краю пропасти и затевала разговор. Он стоял на скользкой глине и глядел вверх на нее, недоступную. Так придумал О'Райэн, чтобы удовлетворить ее фантазию обзавестись новой игрушкой.

Разговаривая с Эндрью Харбе - ном, она рассказала ему простую историю своей жизни. Ее родители работали слугами у английского миссионера на острове Джай - лоло. Во время переезда миссионера с семьей в Салавати на торговой шхуне «Веселый друг» налетел западный муссон, и судно потерпело крушение. Джим О'Райэн вынес ее на руках сквозь бушующие волны на берег, и из всего экипажа и пассажиров судна только они двое остались в живых. Остров оказался необитаемым, но на нем в изобилии произрастали различные плоды и саговая пальма. Этого было для них достаточно. Они построили хижину, завели очаг и с тех пор жили здесь идиллической, ПРИМИТИВНОЙ ЖИЗНЬЮ. В течение трех лет она не видела никого, кроме волосатых бахаусов да морских цыган, которые наезжали сюда раз в год за птичьими шкурками. Но даже и эти «исследователи» не осмеливались ступить ногой на остров, раз навсегда получив урок от рук О'Райэ - на - всемогущего Бсара, которого они страшно боялись, считая его дьяволом, повелителем морей.