- Васенька, сынок младший. Погиб он. Военный летчик...
Положила фотографию перед собой. Вытерла глаза.
- О нем я плакала - из груди слова рвала, кровью ослезенные. А тут старое, да наизнанку вывернуто. Как деньга фальшивая. Никогда того не прощу Сергею Афанасьевичу Колдунцову!
В ее голосе чувствовалась непылкая, но твердая обида - та, что других обид долговечней.
- Да и то сказать: к хорошему делу сто человек руки приложат, а сто первый руки погреет. Всяко бывает...
Помолчав, она будто спохватилась:
- Поди, сынок, молодежь в избу загони. Час поздний.
Я вышел. Ночь была не по - осеннему теплая. Во мгле клубилась влага. Казалось, сырые и темные облака ползли прямо по земле. В густом тумане приглушенней звучали голоса, отмеченные огоньком папиросы.
- Я понимаю, глупо, конечно... - говорил аспирант. - Но, может быть, я действительно в вас влюблен?
- А может быть, лишнего выпили?
- Не знаю... Говорят, любовь с первого взгляда - мальчишество. Но в литературе подобные факты встречаются: например, Ромео и Джульетта... Впрочем, я вернусь сюда. Нужно во многом разобраться...
- А как же Юля? - тихо спросила Саша.
- Какая Юля?
- Та, которую за столом поминали...
- Ах, Юлиания? Но ведь это, так сказать, персонаж... Кроме того, очень немолода - почти четыреста лет... Когда - нибудь, Саша, я вам расскажу о ней.
- Хорошо...
Они прошли в избу, не заметив меня. Утром мы увидели аспиранта уже в машине. Лицо его выражало мрачную решимость.
- Куда теперь путь держите? - спросил я, когда машина тронулась.
- В Ленинград. Подбросьте, пожалуйста, до станции.
- Меняете маршрут? Или тему диссертации?
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.