- Морошкина, Пелагея Романовна.
- Мать Александры?
- Бабка. У нас, между прочим, в деревне все Морошкины.
В зале воцарилась благоговейная тишина. Казалось, все готовились к необычайному.
... Не по - доброму буйный ветер веет,
Налетает он вихрем перелетным,
Засыпает пургой - поносухой...начала хрипловатым, низким голосом Пелагея Романовна, как будто брала разбег. Седые брови ее сдвинулись к переносице, острая складка пересекла лоб и скрылась под платком. Губы чутко шевелились, будто ощупывали каждое слово:
- Не с пуста ума злобятся недруги:
Не по сердцу им наша путь - дорога,
Не по разуму наше доброумье...
Я оглянулся. Лица у всех слушателей выражали сосредоточенное внимание. Но особенно поразило меня поведение старух: они слушали, строго поджав рты, с оценивающим, профессиональным интересом. Признаться, я прежде не очень - то верил приезжавшим из командировок товарищам, которые утверждали, будто в здешних местах под каждой крышей рождаются сказы. Но теперь это не вызывало у меня сомнений...
Голос сказительницы постепенно становился звонким, как колокольная медь. Она говорила быстрей, напряженней. Смотрела куда - то поверх зала. Я заметил, как слегка дрожат ее коричневые руки, сложенные на коленях.
- Нам от буйных ветров горя мало,
Москва - матушка виды видала,
Москва - матушка вихря не боится,
Ваших взглядов недобрых не страшится:
Не такие мы взгляды видали,
Не от этаких бурь устояли.
Когда концерт окончился, Пелагея Романовна пригласила меня переночевать.
- Не обижай старую, - говорила она мне, - и студента бери и шофера. Изба наша просторная...
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.