- 7 мая сего 1898 года в село Шушенское приехала моя невеста административно-ссыльная Надежда Крупская. Первоначальным местом ссылки ей была назначена Уфимская губерния, но господин министр внутренних дел разрешил ей проживать в селе Шушенском под условием выхода замуж за меня. Немедленно по приезде моей невесты, 10 мая 1898 года, я подал прошение г-ну Минусинскому окружному исправнику о высылке мне свидетельства на вступление в брак. Так как ответа на это прошение не было, то я в бытность мою в городе Минусинске, в 20 числах мая, лично явился к г-ну исправнику и повторил свою просьбу... Исправник ответил мне, что не может выдать мне свидетельство, так как у него нет моего статейного списка и что по получении моего статейного списка просимое свидетельство будет выслано. Несмотря на это, свидетельство не получено мною и теперь, хотя со времени подачи прошения прошло более полутора месяца. Это непонятное промедление получает для меня особенное значение ввиду того, что моей невесте отказывают в выдаче пособия до тех пор, пока она не выйдет за меня замуж (таков именно ответ, полученный ею сегодня, 30 июня, на прошение о выдаче пособия). Таким образом, получается крайне странное противоречие: с одной стороны, высшая администрация разрешает по моему ходатайству перевод моей невесты в село Шушенское и ставит условием этого разрешения немедленный выход ее замуж; с другой стороны, я никак не могу добиться от местных властей выдачи мне документа, без которого вступление в брак не может состояться; и в результате всего виновной оказывается моя невеста, которая остается без всяких средств к существованию. И Ленин требует, чтобы губернатор сделал «зависящее распоряжение» о разыскании «статейного списка или документа о личности или наведении справки в надлежащем присутственном месте» и о высылке «требуемого законом свидетельства или документа на вступление в брак». Протест подействовал, и «зависящие распоряжения» губернатора были незамедлительно переданы по телеграфу. 10 июля 1898 года брак двух революционеров был формально заключен. Злоключения, пережитые Лениным в связи с пресловутым «статейным списком», наверное, вспоминаются ему и осенью 1901 года, когда он пишет в журнале «Заря» об очередном «мероприятии» царского правительства, предписавшего составлять для «сельских обывателей», нанимаемых на работы «вне районов их оседлости», - особый список, который заменяет для внесенных в него («в оный», как выражается закон) рабочих - при передвижении и на время участия в работах - установленные законом виды на жительство и хранится до прибытия на место у чиновника, сопровождающего рабочих в пути, или, в случае его отсутствия, у артельного старосты, а затем - у заведующего производством работ лица. Ленин гневно комментирует это «узаконение»:

- К чему понадобилась эта замена обыкновенных паспортов... особым списком?.. Сделано это, несомненно, умышленно и не только из любви к казенщине, а именно для того, чтобы стеснить рабочих и приблизить их к партиям крепостных, транспортируемых «по описи», по своего рода «статейному списку»... Замена паспортов списками ведет за собой замену свободы передвижения - «доставкой и передачей партий». Что это, не о партиях ли ссыльно-каторжных идет речь? Вряд ли можно, написав это, не вспомнить и о собственном печальном опыте жизни в ссылке с ее зависимостью от произвола местной полицейщины... Ленинская сдержанность решительно во всем. что хоть как-нибудь касалось его интимной жизни, лишила нас более подробных высказываний о Надежде Константиновне. Снова сошлемся на свидетельства Веры Дридзо. Она рассказывает, что уже после кончины Владимира Ильича Надежде Константиновне прислали пьесу о его жизни в Шушенском. Драматург написал, что, когда туда приехала Крупская, она стала помощницей Ленина, и они принялись вместе переводить с английского книгу Веббов о тред-юнионах. Надежда Константиновна возмутилась.

- Подумайте только, - говорила она, - на что это похоже! Ведь мы молодые тогда были, только что поженились, крепко любили друг друга, первое время для нас ничего не существовало. А он - «все только Веббов переводили»... В другом отзыве Крупской на одну из биографических работ о Владимире Ильиче она пишет об этом периоде:

- Мы ведь молодожены были, - и скрашивало это ссылку. То, что я не пишу об этом в воспоминаниях, вовсе не значит, что не было в нашей жизни ни поэзии, ни молодой страсти. Не пишет об этом и Владимир Ильич. Только одно его высказывание Крупская воспроизводит как бы пунктиром. Она рассказывает, что «у них был уговор» с Владимиром Ильичем:

- Никогда ни о чем друг друга не расспрашивать... никогда не скрывать, если их отношение друг к другу изменится...

«Копия с белой коровы»

Разрабатывая 25-26 марта 1922 года план доклада на Одиннадцатом съезде партии, Ленин пишет:

- «Копия с белой коровы». Чего... не хватало? Культурности. «Копия с белой коровы»? Выступая 27 марта с докладом, Владимир Ильич раскрывает содержание приведенных строк:

-...я вспомнил, как 25 лет тому назад, ногда я был в Сибири в ссылке, мне приходилось быть адвокатом. Был адвокатом подпольным, потому что я был административно-ссыльным, и это запрещалось, но так как других не было, то ко мне народ шел и рассказывал о некоторых делах. Но самое трудное было понять, в чем дело. Придет баба, начнет, конечно, с родственников, и неимоверно трудно было добиться, в чем дело. Я говорю: «Принеси копию». Она рассказывает о белой корове. Ей говоришь: «Принеси копию», тогда она уходит и говорит: «Не хочет слушать без копии о белой корове». Тан мы смеялись в своей колонии над этой копией. Но маленький прогресс мне удалось осуществить: приходя но мне, тащили копию, и можно было разобраться, в чем дело, почему жалуются и что болит. Это было 25 лет тому назад в Сибири (таком месте, откуда было много сот верст до первой железнодорожной станции)... Ленинские воспоминания комментирует Надежда Константиновна. Она пишет, что Владимир Ильич нашел интересный «способ изучать деревню» и завел у себя «подпольную» воскресную «юридическую консультацию». Она сразу завоевала большую популярность. Ленин помог рабочему, выгнанному с приисков, выиграть дело против золотопромышленника, и весть об этом мгновенно разнеслась среди крестьян. «Приходили мужики и бабы, - рассказывает Крупская, излагали свои беды. Владимир Ильич внимательно слушал и вникал во все, потом советовал. Раз пришел крестьянин за двадцать верст посоветоваться, как бы ему засудить зятя за то, что тот не позвал его на свадьбу, где здорово гуляли.

- А теперь зять поднесет, если приедете к нему?

- Теперь-то поднесет. И Владимир Ильич чуть не час убил, пока уговорил мужика с зятем помириться. Когда совершенно нельзя было разобраться в сущности иска, Владимир Ильич просил принести копию с дела. Раз бык какого-то богатея забодал корову маломощной бабы. Волостной суд приговорил владельца быка заплатить бабе десять рублей. Баба опротестовала решение и потребовала «копию» с дела.

- Что тебе, копию с белой коровы, что ли? - посмеялся над ней заседатель. Разгневанная баба прибежала жаловаться Владимиру Ильичу. Часто достаточно было угрозы обижаемого, что он пожалуется Ульянову, чтобы обидчик уступил...» Через шестнадцать лет после Шушенского, уже в Новотаргской австрийской тюрьме, рассказывает Крупская, Владимир Ильич «вспоминал свою шушенскую юридическую практику среди крестьян, которых вызволял из всяких затруднительных положений, и устроил в тюрьме своеобразную юридическую консультацию, писал заявления и т. п.». Одно из писем Владимира Ильича позволяет более или менее точно датировать начало деятельности его сибирской «юридической консультации». 14 июня 1898 года Ленин пишет матери:

- Если будет оказия сюда, пусть Маняша пошлет мне из моих книг: 1) Боровиковский «Законы гражданские» (т[ом]Х, ч[асть] 1). 2) «Устав гражданского судопроизводства» (карманный формат). Скорее всего эти издания понадобились Владимиру Ильичу как раз для его подпольных «клиентов», обращавшихся к нему именно по гражданским делам.

«Мне необходимо очень много прочесть...»

В середине сентября 1898 года Владимир Ильич пишет матери на этот раз уже не из Шушенского, а из Красноярска:

- Поездной своей сюда я очень доволен: вылечил себе зубы и проветрился неснолько после 1,5 годового шушенского сидения. Как ни мало в Красноярске публики, а все-таки после Шуши приятно людей повидать и поразговаривать не об охоте и не о шушенских «новостях». Устный рассказ Ленина о красноярской поездке излагает в письме к Марии Александровне Ульяновой Надежда Константиновна.

- Своей поездкой в Красноярск... в общем остался доволен... жил у Красикова. Повидал... в Красноярске публику, поговорил о всякой всячине, сыграл партий 10 в шахматы... ехал до Минусы (пароход тащился 5 дней!) с Лепешинской, женой одного ссыльного, живущего в Казачинском... Обратная дорога смертельно надоела... В Минусинске не захотел останавливаться и даже не занес исправнику проходного свидетельства... Об одном из эпизодов пятидневного пути из Красноярска в Минусинск вспоминает попутчица Владимира Ильича Ольга Лепешинская. В каюте она обращает внимание на то, как быстро перелистывает Владимир Ильич страницы толстой книги. Лепешинская «едва прочитывала в своей книге 5-6 строчек», а рядом Владимир Ильич уже перелистывает новую страницу. Попутчица Ленина посмотрела на раскрытую книгу в его руках. Она оказалась немецкой.

- Владимир Ильич, - спрашивает Лепешинская, - что вы делаете?

- Как что? Читаю... - отвечает Ленин.

- Разве так читают7... Вы все читаете или только просматриваете книгу?

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.