Комсомолец Габиб приехал в Москву. Он давно мечтал об Институте имени Н. Бурденко.

Осуществление мечты

За окном, в зеленом скверике, бюст Николая Бурденко - крупнейшего советского хирурга, создателя и первого директора нейрохирургического института. 'Вот уже в двенадцатый раз коллектив института посмертно отмечает в мае день рождения ученого. Бурденко любил окружать себя молодежью: он думал о будущем нейрохирургии - науки, едва ли не самой юной в медицине. Потому - то в институте так много молодых врачей. Они проходят здесь обширную практику, работая рука об руку с крупнейшими учеными, обретают ценный, ничем не заменимый опыт. Вот и сейчас вместе с Габибовым дежурит у постели больного комсомолец Всеволод Лабутин - нейрохирург, недавно окончивший ординатуру. Рядом ведет наблюдение за больным тоже молодой врач - психиатр Владимир Землич: нейрохирургическая операция может вызвать изменения в психической деятельности, нужен зоркий контроль.

День, когда Габиб впервые надел белый халат и поднялся по лестнице, ведущей к операционной, был для него необыкновенным: с этого дня началось осуществление мечты. Но только началось! Двери операционной для Габиба были еще закрыты. Он стал клиническим ординатором и получил возможность учиться у лучших хирургов страны. Не один год накапливал опыт, наблюдал, затем на одной из научных конференций сделал доклад «Миэлома позвоночника». Пусть не очень много нового сообщил об этом редком заболевании костного мозга Габиб Габибов, но его работа была все же признана удачной, принесла пользу науке.

Окончив аспирантуру, Габиб получил назначение на работу в воздушную «Скорую помощь». От Воркуты до Сталинграда - в любой конец страны летел молодой хирург, когда требовалась срочная операция на мозге. Времени всегда в обрез. Принимать решения нужно было мгновенно. Знание плюс интуиция врача, рожденная глубоким анализом, помогали Габибову быстро разобраться в тонкостях болезни человека, которого ему доверяли спасать. Вот мальчик 12 лет. Рвота, тяжелые головные боли. Плачущая мать. И Габиб склоняется над операционным столом Вологодской клиники. Часами длится сражение за жизнь мальчугана и оканчивается победой.

Вот молодой лесоруб из глухой лесной делянки под Вологдой. Абсцесс мозга. «Состояние крайне тяжелое», - констатируют врачи. Надо ли оперировать? Можно ли? Все это должен решить Габибов.

Многие десятки трудных случаев были занесены в те годы в бланки отчетов об операциях Габибова. Они вошли в архив станции воздушной «Скорой помощи». Они легли бесценным даром в сокровищницу опытов молодого врача, открыли перед ним двери операционной Института имени Н. Бурденко.

Мир мысли

И вот он снова стоит, готовый к операции. Тщательно вымыты руки, надеты резиновые перчатки, до самых глаз натянута стерильная маска. Больной лежит на высоком операционном столе. Сестры бесшумно и быстро подносят инструменты и материалы; у сложных электрических устройств, помогающих хирургу во время операции, появляются молчаливые люди в масках.

Ослепительно светла тишина операционной в этот час. Здесь свершается смелое вторжение хирурга в тончайшие глубины человеческого мозга - высшего творения природы.

Над головой больного загорается мощная бестеневая лампа, и серебряный блеск инструментов, белизна операционной приобретают особую остроту. Все готово. Уколы новокаина в голову нарушают проводимость нервных волокон, наступает нечувствительность к боли...

В руках Габиба Габибова блеснул скальпель - операция началась.

Быстро вскрыт и отделен толстый кожный покров головы. В открывшейся взору хирурга кости черепа надо просверлить пять отверстий. Урчит сверло коловорота. В образовавшиеся отверстия хирург продевает длинные гибкие пилочки и ловко перепиливает костную ткань. Вот уже приподнят и отведен в сторону костный лоскут, вскрыта твердая мозговая оболочка - последняя преграда к коре головного мозга... Крест - накрест скользнул скальпель - и твердая оболочка вскрыта. Рука уверенно вводит скальпель в гущу живых, трепещущих извилин - в мир мысли.

Мир мысли... Вот он лежит, доверчивый и спокойный, таящий в своей сложной, филигранной структуре столько еще загадок! Давным - давно стали доступны вмешательству хирурга все уголки человеческого тела, и только перед высшим отделом - перед головным мозгом - остановился хирургический нож: мир мысли был неприкосновенен. А сейчас...

Уже несколько часов идет операция. Малейшая неловкость, непродуманное движение - и нервные клетки могут быть задеты, важные центры управления организмом повреждены. И какая бы по счету ни была операция, она всегда сопряжена с риском для хирурга и для больного.

... Неожиданно исчез у больного пульс - операция приостановилась. «Напряжение духовных сил... находчивость, быстрота решений...» - предупреждал когда - то Габиба старый врач со страниц книги. И теперь хирург должен решить: оперировать ли дальше?

Быстрое переливание крови улучшает пульс, уже слышны его тонкие, еле уловимые толчки. В глубину мозга погружается крохотный огонек специальной лампочки и отчетливо освещает опухоль. Сильное, быстрое движение - опухоль иссечена. К больному в скором времени вернется зрение.

Сколько бессонных ночей посвятил Габиб изучению всех тонкостей строения человеческого мозга, главных законов его жизни! Как детально исследовал ходы нервных волокон и кровеносных сосудов внутри мозга, чтобы теперь правильно выбрать в сложной мозаике шестнадцати миллиардов тончайших клеток то единственное место разреза, которое привело бы к победе над болезнью!

Вряд ли руки выдадут волнение хирурга - рука оперирующего должна быть твердой и смелой. Но каждый, кто видит сейчас темные глаза Габиба, надолго запомнит их острый, напряженный свет. Операция закончена, а хирурга подстерегают самые непредвиденные осложнения, и он становится ответственным за каждое событие в жизни больного. Вот потому и не отходит четвертые сутки от постели своего земляка - азербайджанца Габиб Габибов. У больного скачет температура, и хирург записывает все ее неожиданные колебания. Впрочем, к этой стороне дела у Габибова интерес особый, сохранившийся еще с той поры, когда была защищена кандидатская диссертация. Габиб посвятил ее температурным реакциям организма в послеоперационный период. Сколько тысяч исследований проделал он в ту пору, сколько незабываемых дней и ночей, круглосуточных дежурств провел у постели больных! Зато он спокоен сейчас. Он уже понял, отчего струйка ртути термометра взлетает до сорока. Он знает, как удержать ее. Он сделает это сам.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.