Перехват

- Сорок и ни рублика меньше! - ответил Кирилл.

Афоня показал ему издали кукиш и, уже не оборачиваясь, потопал в деревню.

В этот же день Кирилл с Валентином уплыли в Торбино договариваться с работниками лесосклада, а я с Тарзиком (мне и сейчас об этом стыдно вспомнить) направился под окно к Насте, но вместо нее увидел Афоню.

- Что? Кирюха прислал? - высунулся он из окна. - Одумался?

Меня такое зло разобрало, что я, сам того не ожидая, крикнул:

- Да, одумался!... Сказывал, что, ежели сегодня не заберешь по сорок, завтра по пятьдесят будет!...

И вдруг рядом с Афоней в окне появилась Настя.

- Этого не может быть! - выкрикнула она. - Так не мог сказать Кирилл! Ведь он... комсомолец теперь...

Ну что я мог ей ответить?... Выходило, воровать государственный лес комсомольцы могли, а дорого продавать - вроде как не по - комсомольски?...

- Так чего же ты ждешь, Настя? Пойди и скажи, что ты против того, чтобы повышались цены на ворованный лес... Тебе же от этого один убыток!...

Я этого не сказал, а прошипел, может, прохрипел даже: мне горло сдавило. У нее сразу округлились глаза и легонько задрожали губы.

- Эх, Саня, Саня! Хороший ты человечек, только какой - то еще... - Она замялась, но все же сказала: - Какой - то еще зеленый дурачок... Ничегошеньки ты еще не понимаешь...

Эти слова Настины как будто застряли у меня в ушах, и даже стоны черпалки не могли их заглушить.

- Что с тобой, Саня? - спросил меня Валентин, когда я выбросил только что пойманного подуста в воду, а банку с червяками попытался засадить в садок.

- А тебе не все равно? - огрызнулся я. - Тебе что, подуста жалко?

Валентин пожал плечами и оставил меня в покое.

На другой день мы дважды вылетали на перехват. Капитанам буксиров приходилось обходить черпалку и сразу же, на быстром течении, делать крутой разворот. Хвостовые катера, ошвартованные поперек плотов и служившие механическим рулем, не могли удержать плоты на течении, и они бились о конец дамбы. Мы не ждали, когда караван отойдет; действительно, что называется, с плота рвали. Водники грозили нам кулаками, а один раз даже из дробовика пальнули, для острастки, конечно... Когда мы привели первый раз добычу в затон, Афоня предложил Кириллу по тридцатке.

- По сороковке... - буркнул Кирилл и больше не сказал ни слова, несмотря на ругань Афанасия.

Вечером мы притащили бревна во второй раз, и «купец» наш сдался.

- Ладно уж, Кирюха - король... Твоя взяла! Видать, и вправду жениться задумал! - засмеялся и засуетился Афоня. - Выволакивайте побыстрее, чтобы к утру все разделать...