Другой торопливо говорил. До нас долетали только отдельные слова.
- Его величество... Оскорбление... Воспитание...
Потом он вдруг остановился и сделал знак карлику:
- Опечатывай!
Они заперли дверь школы и повесили на замок пломбу. Затем все трое: меховой воротник впереди, господин учитель посредине и карлик сзади - зашагали по улице. Проходя мимо, учитель посмотрел на нас долгим взглядом. Он кашлял и дрожал от холода. Мы пошли за ним, чувствуя, что его нельзя оставлять. На углу он обернулся и тихо сказал:
- Идите по домам, мальчики. Вы совсем замерзли. Ничего, я вернусь...
Он говорил уверенно, и мы остановились. Сделав несколько шагов, учитель снова обернулся и позвал меня.
В одно мгновение я был возле него.
- Передай людям, - сказал учитель, пусть вечером выйдут на линию. Я говорил с железнодорожниками. С вечерних поездов сбросят по нескольку лопат кокса. Не забудь!
Я вернулся домой замерзший. Не раздеваясь, я упал на кровать и долго пролежал, чувствуя себя, как в бреду. Расслабляющая теплота обволакивала голову, руки, ноги, и в ее покое я слышал господина учителя, рассказывающего о нашей земле.
А когда начало смеркаться, из всех домов предместья вышли люди за коксом. Поезда, проходившие мимо, замедляли ход, и уголь сыпался черным градом. Мы собрали несколько корзин и для школы. Но господин учитель не вернулся ни на второй, ни на третий день.
Перевод с румынского.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
Окончание. См. №№ 11, 12, 13, 14, 15, 16