Потапов разговора не продолжал. Гончаров понял, что он о делах говорить не хочет, и больше ни о чем не спрашивал.

Костер догорел, уголья подернулись серой пленкой, и сразу чувствительной стала холодная сырость, которая ползла с озера на берег. Потапов расстелил ватник, и они легли, накрывшись плащом Гончарова, Усталость, накопившаяся за день, точно придавила их к земле. Они уснули...

2

Готовясь к операции, Окаемов совершил четырнадцать ночных прыжков с парашютом. Его сбрасывали над лесными массивами. Приземление происходило довольно просто, и Окаемов на чем свет стоит ругал немцев за их ровненькие, подстриженные леса, так непохожие на те лесные бурливые океаны, где предстояло ему снизиться, - в Советском Союзе.

... Парашют раскрылся мгновенно. Окаемова тряхнуло, кинуло в сторону, ной начал приземляться. Гул моторов быстро затих, и Окаемов погрузился в глухую темень и тишину. Он посмотрел вниз: глубоко, словно на дне темноты, он увидел медленно передвигающуюся цепочку огоньков. «Сбросили точно, - отметил Окаемов. - Железная дорога должна быть именно там». Далеко - далеко виднелось бледное зарево над каким - то большим городом. Окаемов знал, над каким: именно этот город и был его целью. Но сейчас он думал о том, что внизу под ним на десятки километров раскинулось косматое море девственного леса, именуемого Черный бор, это уже не подстриженный немецкий лесок. Окаемов проверил, крепко ли держатся очки, которые должны предохранить глаза от сучьев, и в это мгновение над самой его головой пронеслись черные тени. Парашютиста обдало горячим воздухом, замотало, закружило, оглушило ревом и свистом. Окаемов в ужасе съежился, сразу не сообразив, что произошло. Напряженный рев через секунду стих и превратился в характерный звук летящих реактивных самолетов. Окаемов все понял и облегченно вздохнул: «Хорошо, что я успел выпрыгнуть». О судьбе своего летчика он даже не подумал.

Снова Окаемова со всех сторон обступила глухая тишина...

Прежде чем увидеть Черный бор, Окаемов его услышал: снизу быстро надвигался ровный шум. Рядом мелькнула, взлетая вверх, острая башня высоченной ели, и тотчас ноги Окаемова погрузились в упругую массу ветвей. Удар о крепкий сук отбросил Окаемова в сторону, но в это время парашют зацепился за деревья - падение замедлилось и прекратилось. Окаемов повис на стропах. Изловчившись, он взобрался на дерево, обрезал стропы и стащил парашют с ветвей. Потом по стволу дерева он осторожно спустился на землю. Прислушался - лес гудел ровно, спокойно, ни одного опасного звука и вот Окаемов сделал первый шаг по земле, которую он предал. И земля точно разверзлась под ним. Он кубарем скатился в глубокую яму и на ее дне ударился головой о камень. Он злобно выругался. Хотел опереться на руку - из - под ладони с писком рванулась шершавая жаба. Окаемов вскочил на ноги и брезгливо вытер руку о парашют. «Спокойно, спокойно, - оказал он себе. - Пригодится нам и эта яма...» Он присыпал парашют землей и вынул карту, осветив ее тоненьким лучиком электрического фонарика «Я примерно здесь», - лучик фонарика остановился в центре зеленого пятна на карте. «Город с профессором Вольским отсюда прямо на юг», - лучик света уперся в то место на карте, где неподалеку от излучины морского залива был нарисован большой черный кружок. «Но я пойду прямо на север, вот сюда», - лучик подполз туда, где Черный Бор сужался и где под острым углом пересекались шоссе и железная дорога. «Тут я спрячу снаряжение и затем исчезну...»

Окаемов быстро выбрался из ямы. Вынув из кармана плоский металлический флакон, он сел на землю и жидкостью из флакона смочил подметки сапог. Потом еще раз сверился по компасу и зашагал в густую темень леса.

Он шел, выставив вперед руку, чтобы не наткнуться на деревья. Сперва Окаемов довольно часто останавливался и напряженно прислушивался, но мирный шум леса все более успокаивал его, и он останавливался все реже и реже. Пройдя километров пять, путник попал в полосу дикого бурелома. Окаемов то и дело натыкался на глыбы земли, вывернутые корневищами сваленных великанов. Ему приходилось то перелезать через полусгнившие, скользкие стволы, то проползать под ними, прижимаясь к мокрой земле, задыхаясь от затхлого воздуха. Спина у него взмокла, соленый пот тек по лицу и щипал главам у самого лица Окаемова метнулось что - то белое и теплое. Он ничком упал на землю и, точно краб, боком, боком, - отполз в сторону и замер. Сердце билось частыми, судорожными толчками. Озноб стража мгновенно высушил пот. Но что - то неизвестное прошуршало в ветвях, затихло и вдруг закричало почти человеческим голосом: «Гу - гу - у - у - у!» Окаемов тихо засмеялся: «Сова, черт бы ее побрал!», - встал и пошел дальше.

Когда в вершинах деревьев чуть проглянул рассвет, Окаемов пришел в намеченное место. На маленькой полянке с надежной приметой - трехствольная ель - он быстро зарыл в землю свое имущество, оставив себе только потрепанный портфель со сменой белья и папкой. набитой чистой бумагой. Последний раз внимательно рассмотрел карту и затем сжег ее.

Лопату и компас он бросил в наполненную водой яму. У этой же ямы он умылся, привел в порядок одежду и быстро зашагал к железной дороге...

Ранним утром с противоположной лесу стороны в поселок при станции Лесная вошел рослый человек в темно - сером костюме. Весело помахивая портфелем и насвистывай задорную мелодию, он направился на базар, где уже толпился народ.

На длинные дощатые столы рынка точно радуга легла: ярко - зеленый лук, красные помидоры, оранжевая морковь, желтая репа, синие баклажаны. Пахло свежим сеном и парным молоком. Вдоль столов сновали озабоченные хозяйки.

Окаамов прямо из горлача выпил молока и закусил теплым ржаным хлебам. Отойдя в сторонку, присел на бревно и задумался... Появление истребителей, погнавшихся за самолетом, нарушило стройность задуманного плана. Это означало, что его высадка уже раскрыта и с минуты на минуту здесь начнется поиск. Нельзя было и думать теперь о возможности воспользоваться железной дорогой. Нужно любым способом выбираться отсюда и уходить в любом направлении и как можно дальше, а уже оттуда пробираться в город.

Окаемов вышел с базара на улицу, надеясь подсесть на какую - нибудь попутную машину. А попутной машиной ему была любая - лишь бы уехать подальше отсюда, безразлично куда...

К базару на мотоцикле подкатил парень в запыленной добела лыжной куртке. Оставив мотоцикл, парень подбежал к базарным столам, одним маком выпил кружку молока и вернулся к машине.

- Куда едем? - приветливо спросил у него Окаемов.

- В Островск. А что?

- Может, подвезешь? Не обижу.

- Меня и черт не обидит, - парень засмеялся, завел мотоцикл и крикнул: - Садись! Да держись крепче...

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.