Голубые зарницы

- Паромщик паром оставил на той стороне, а сам вплавь перебрался. Ругался... Говорит, никакого порядка в экспедиции нет. Кто когда захочет, тот тогда и приходит. Особенно ваш инженер Ракитин. Вечно запаздывает.

Начальник долго ходит по комнате, и где-то в глубине дома бренчит посуда. Немного успокоившись, он вновь садится за стол и что-то пишет. Из окна падает на улицу свет, а в его лучах вокруг веток тополя бьются о листья мотыльки.

С брёвен встаёт сторож Василий Маркович, высокий, худой, с кривыми ногами - не шагает, а плывёт.

- Дела... Темень-то какая. У нас на Онеге в эту пору книгу читать можно. Ты иди, дочка, в кино-то, я накормлю их. Мне всё одно сидеть, а ты опоздаешь, поди.

- Ничего, Василий Маркович, кино через час.

- Наших-то всё нет. Чего в темноте копаются? Дела... У нас на Онеге можно и ночью работать... Не то что тут. В жмурки только играть... Михаил Павлович - образованный человек, а от малого недалеко ушёл. В воскресенье соберёт ребятишек и давай в рюхи играть. - Василий Маркович умолкает, смотрит на юг, где вспыхивают голубые зарницы, и продолжает: - Вот, полыхает, всё одно как сияние у нас на Онеге. Силища какая! Только у нас вот в той стороне. - Василий Маркович машет длинной рукой в противоположную сторону и вздыхает.

Вера смотрит в сторону, куда показывает Василий Маркович.

- Зимой на плотину пойду столярничать, - закуривая, говорит старик. - Дружок приглашает... Семён Семёнович говорил, что тут скоро будут канал копать, а мы в другое место поедем, так и поглядеть не придётся.

Вера молчит, старается рассмотреть лицо Василия Марковича, но его не видно. Чувствует, что он улыбается, щуря маленькие, спрятавшиеся в заросших бровях глаза. Вере хочется сказать ему что-нибудь хорошее.

- У нас, дедушка, сейчас в ночное ездят. Костры жгут, и колокольчики всю ночь «диннь, диннь». Люблю я ночное! Сейчас девчата поют...

- До осени дотяну, а там столярничать пойду, - покашливая в кулак, говорит тихонько Василий Маркович.

Вера вновь вспоминает родные места и думает, что не может написать настоящего письма. Как это досадно! Каждый день сиди и жди опаздывающих с работы, а сколько из-за этого было пропущено интересных кинокартин! Пожалуй, она ушла бы в кино, но боится, что Василий Маркович будет кормить их остывшим супом и бараниной: забудет подогреть. Нет, уж как-нибудь сама всё сделаю. И всё-таки интересно: закончит ли сегодня Михаил Павлович трассу канала? Из-за этого стоит сидеть и ждать... Завтра она всех завтракающих обрадует доброй вестью.

За забором на маленькой стёжке забряцали нивелировочные костыли, затем застучали рейки, и из темноты в освещенном пятне, падающем от окна, показалась группа людей. Впереди шёл коренастый, с полевой сумкой на боку. Ракитин, за ним - подвижная высокая девушка-техник Ириша, а за техником - рабочие.

- Ну вот, наши полуночники явились! - Василий Маркович вприпрыжку бежит к сарайчику, где хранится инструмент.

- Ставьте здесь. Идите ешьте... Я уберу, не бойтесь, всё будет в исправности... Полуночники... - говорит ворчливый сторож. - Разве ночью работают? Тише кричите-то: Семён Семёнович работает.

- Вера, опять ожидаете? - возмущается Михаил Павлович. -Сколько раз я вам говорил, оставляйте на плите, а сами уходите...

- Как же я уйду... когда все вас ждут?.. Закончили, Михаил Павлович?

- Закончили, Верочка, закончили! - радостно и громко сказал Ракитин и поднял Веру за локти вверх.

Девушка взвизгнула и засмеялась, захлопав в ладоши.

- Ой, как хорошо! Давайте мойтесь, я полью. - Нагнувшись к уху Ракитина, Вера таинственно заговорила: - О вас спрашивал начальник строительства. У нас сегодня кино «Сказание о земле Сибирской».