1

На конечной остановке трамвая за огородами было видно море. Аня с матерью, Маргаритой Ивановной, поставив у ног чемоданы, ждали автобуса, чтобы ехать дальше, за город. Напротив, через дорогу, перед районным отделением милиции, подняв облако пыли, остановился грузовик. Когда пыль сняло легким ветерком, Аня увидела: в кузове стоят два бойца с автоматами; третий человек сидит на дне кузова; видна только его повязанная шерстяным шарфом взлохмаченная голова.

Аня очень удивилась, когда поняла, что человек, сидящий в кузове машины, и есть тот диверсант, о котором так живо говорила в очереди пожилая женщина в косынке. Заслоняясь от солнца маленькой загорелой рукой, она негромко рассказывала:

- Это у нас его нонче утречком захватили... Соседка моя вышла раненько козу в стадо спровадить. Идет по тропке и видит: по дну оврага от моря человек пробирается. Пробирается, а сам смотрит вверх на нее. Она отвернулась, а как вышла в горы - тут как раз старая каменоломня, - взглянула, а он опять стоит. Она вроде за козою, и в сторону... Он за нею. Видно, испугался, думал, разгадала его. Идут друг за дружкой. Вышли на обрыв. Кругом ни души, а тут еще круча такая, что упаси боже, и море внизу. Она и говорит ему: «На работу опоздаете...» Он усмехнулся: «Верно». Так и разошлись. Отошла это она немного и одумалась: что же это я ему такое сказала?! - Посмотрев строго на обступивших ее слушателей, женщина вдруг повысила тон: - А что? Могла б и пройти! Мало ли таких-своя шкура дороже?.. Схватилась она за голову, обернулась, глядит ему в спину, видит, уйдет!

А впереди, за дорогой, роща, а там -сады, а дальше - город. Ищи-свищи! Потеряется среди людей. А времени нет, хоть стой, хоть беги! Она как закричит, как закричит! Повыскакивали мы, смотрим, а тут эти хлопцы наперерез, - она кивнула на автоматчиков. - Не успел он ее застрелить...

Подошел автобус. Ожидающие столпились на посадку.

- Значит, жива? - спросил кто-то бодро.

- Жива!

- А кто она? - робко спросила Аня через чье-то плечо.

- Да никто! Человек обыкновенный!... Соседка моя.

Аню удивил и взволновал этот рассказ. Она с отвращением и страхом наблюдала человека в кузове машины. Он сморкался, простудно покашливал, заботливо кутая шею в воротник пиджака. «Еще и здоровье бережет», - подумала Аня, стыдясь злорадного чувства, поднимавшегося в ней. Ей было странно видеть человека под стражей. Все, что она слышала когда-либо о диверсантах, было для нее таким далеким, а хорошего в ее жизни так много, что это далекое совсем не мешало ей жить счастливо...

За окном автобуса среди яркой зелени мелькали санатории и пионерские лагери. Аня и ее мать ехали гостить к тетке Софье Ивановне недели на две. Десятилетка окончена, специальность определена - институт, по окончании которого она будет работником торговли. Аня, получив аттестат, радовалась свободе и полному бездумию. Даже об Андрее не вспоминала. Андрей - пограничник, рядовой, служит здесь неподалеку. Познакомилась она с ним в прошлом году, когда так же, как и в этом году, только без матери, гостила у тетки. Потом они переписывались. Но зимой он как-то странно и неожиданно замолчал. Аня переживала, как казалось ей, больше из самолюбия. А сегодня, после этой странной встречи на дороге, почему-то все думалось об Андрее, о его трудной службе, и то, что она по настоянию практичной матери согласилась работать в области торговли, ей хотелось назвать малодушием. Мыслей было много, и все какие-то трудные, и Аня, вздохнув, решила: «Жизнь -не шутка». Так часто говорила мать.

Было еще утро, когда они приехали на место. На траве лежала роса. Тетка, худенькая, болезненная и добрая женщина, стояла на крыльце, всплескивала руками и все повторяла: «Дождалась... Дождалась...» Муж ее, железнодорожник, был в поездке. Маленький лохматый песик ходил вокруг, льстиво повизгивал, фыркал, мотая головой. Взойдя на веранду, Маргарита Ивановна присела на первый попавшийся стул и, отдуваясь, стала вытирать платком полное красное лицо. Пока она рассказывала сестре о дороге, Аня помчалась в садик. Жасминовая аллея была белоснежной. Пригибаясь под ветками и переступая клумбы, Аня обежала весь небольшой садик и вернулась порозовевшей, веселой. Все снова казалось простым и легким.

Маргарита Ивановна, расспрашивая вполголоса сестру об Андрее, поглядывала через окно в комнату, где дочь, напевая, одевалась. Красное платье с белыми цветами стало ей коротко. Перед поездкой на юг пришлось втачать в подол широкую белую полосу и пустить такую же отделку на рукава и карманы.

- Да, взрослая, совсем взрослая у меня дочь, - вздохнув, сказала Маргарита Ивановна.-И свежа, как роза... Боже, как мы стареем!...

- А он парень ничего, - вторила ей сестра, - видный такой из себя...

Платье, хоть и короткое, Ане нравится. Она встряхивает складки, любуясь колоколом подола, и, наклонив голову, старается пристроить в волосах белую ромашку. На шее у Ани нитка красных бус - дешевые, стеклянные. Среди бус небольшой краб, вырезанный из самшита. Она получила его в подарок от Андрея и не знала, сколько матери пришлось пережить из-за этого кусочка дерева. Маргарита Ивановна с болью наблюдала, как этот краб был пристроен на позолоченном краешке блюдца, в котором среди пестрых морских камешков лежали анины красные бусы. Блюдце стояло то на столе, то на окне среди цветов, и Аня уверяла, что это красиво и напоминает ей море. Этот краб висел на ковре, лежал на чернильном приборе, и фотографировалась Аня только с ним.

Для Маргариты Ивановны краб стал воплощением зла, и теперь ей совсем не хотелось бы встретить этого молодого человека в военной форме, которому она зимой написала «охлаждающее» письмо: «Оставьте мою дочь...» и «Вы не пара...» Ну что в самом деле, почему она не может воспользоваться правом матери, наконец, просто взрослого!... Маргарита Ивановна энергично рассказывала об этом сестре, и Софья покорно кивала: «Да, да, конечно».

Аня оделась, собираясь уйти, но мать остановила ее:

- Подожди... Вместе пойдем.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.