- Да! Чуть было не забыл... Очередного взноса не будет... Сумма почти целиком у Кати на руке. - Он схватил Катю за руку и, показывая часы Анастасии Ивановне, добавил: -
Виноват... Но ничего не сделаешь. Отцовское чувство...
Дверь захлопнулась. Кате отчаянно захотелось вернуться, но она поспешила за отцом, торопливо сбегавшим по лестнице.
... В шумной сутолоке вокзала Катя почувствовала себя одинокой и заброшенной.
Пока отец ходил в билетную кассу и камеру хранения, Катя стояла на перроне, безучастно наблюдая, как по вершинам соснового леса, раскинувшегося от города до горизонта, бродили, меняясь местами, свинцовые и бронзовые пятна. Катя думала об отце и надеялась, что в последнюю минуту он скажет ей что - то важное, хорошее.
Отец появился на перроне с чемоданом. Он выглядел рассеянным и равнодушным, этот чужой пассажир, нетерпеливо высматривающий, не идет ли уже поезд.
На прощание так же, как утром, он поцеловал Катю в лоб.
... И вот Катя осталась одна. Совершенно одна. Неудержимо потянуло домов, но смешанное чувство боли, разочарования, стыда за свое такое легковерное, поспешное увлечение «красивым папой», похожее на предательство по отношению к тем, оставшимся дома чудесным людям охватило ее. И долго, до полной темноты, бродила по городу девочка в коричневой форме с белым фартуком... И думалось ей, что у нее никого нет: ни папы, ни мамы, ни дяди Коли. Никого! Это очень страшно и очень горько, когда вокруг никого нет.
Незаметно для себя Катя забрела в парк, в свой любимый уголок, на скамейку у самой изгороди.
Ни шороха листьев, ни далеких голосов гуляющих, ни музыки, доносившейся с танцплощадки, ни тиканья часов на руке, ничего, кроме тревожного стука своего сердца, не слышала Катя.
Сквозь зелень берез приветливыми огоньками мерцал город. Где - то там был и огонек ее уютной девичьей комнаты, но Катя не искала глазами этого огонька. В ее сердце билось, как пойманная птица, расслабляющее чувство обиды. Кто нанес ее? Кто допустил по отношению к ней ужасную несправедливость?..
Катя все еще не могла понять.
Набежавшие тучи все ниже и ниже спускались над парком, накрапывал мелкий дождь, и Кате казалось, что лето прошло, что детство кончилось, что она никогда больше не свернется калачиком, коленки к подбородку, под одеялом, что...
Присев на кончик скамейки, склонив голову, она сквозь слезы различала на белом пятне передника колеблющиеся тени ветвей березы и неподвижные черные жгуты кос.
Она плакала беззвучно. Чужими, бесчувственными лежали на коленях руки, и им было все равно: горячие ли слезы падали на них с длинных ресниц, или холодные дождевые капли скатывались с листьев березы.
... Здесь и нашел встревоженный и обрадованный Николай Андреевич свою Катю.
- Катя! Почему ты здесь? Почему ты не идешь домой?
Катя ничего не ответила. Она хорошо знала, что дядя Коля и не требует ответа. Ему все понятно, он все поймет и без слов.
Девочка покорно встала со скамьи. Они шли, каждый по - своему готовясь к большому, откровенному разговору.
Редкие, но назойливые капли дождя щекотали открытый лоб Кати. Стирая ладонью дождевые капли, она смахнула и слабый след отцовского поцелуя, но часы зацепились за волосы, напомнили о себе. Катя вздрогнула, сорвала с руки часы и крепко зажала их в кулак. Ладонь сразу неприятно вспотела, появилось желание или далеко - далеко запрятать или совсем выбросить отцовский подарок.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.