- Рассказывал Петр Егорыч, - нашептывала тетя Павла племяннику, - пробивались они в какую - то Кулунду - восстание поднимать против Колчака. Там и сложили головы. Сам Петр Егорыч чуть живой вернулся. А потом, через десять годов, опять его туда, в ту анафемскую Кулунду, шарахнуло... «Ку - уда ты?» - говорю ему. А он эдак сурьезно на меня глянул, без веселости, и говорит: «Нельзя, долг пролетариата!» Да и не вернулся... тебя прислал... Спасибо тому Питириму Улыбышеву, сберег тебя...

Дядя Михаил положил руку на плечо жены:

- Довольно, мать.

Обернувшись к Никандру, спросил:

- Ну, что скажешь?

- Все понял, - отвечал молодой Флорентьев. - И ты не думай, дядя Миша, что если я помалкиваю, то во мне нет силы. Она есть.

- Ну, в этом я не сомневаюсь, - усмехнулся старый токарь. - Давно замечено: те, что родились в громах, те не шумливы, они тихие, да зато сердца у них гремучие.

Дядя Михаил обнял молодого Флорентьева и, уже уходя, что - то прикинул в уме, сказал:

- Хорошо, я к тебе на уборочную наведаюсь...

Вскоре дом тагильского токаря угомонился. За его надежными стенами было тепло и приютно. Ощущая всем телом это ласковое тепло, ровное и мягкое, как дыхание здорового человека, Никаидр долго оставался в столовой среди вещей, знакомых и дорогих с детства.

Молодой Флорентьев встал и подошел к окну, за которым выла и свистела метель. Он стоял, чуть согнувшись, охваченный внутренним трепетом, чувствуя, как дышит вьюжная, далекая Сибирь. И словно бы в ответ той неведомой стуже выскреб на обледенелом стекле окна:

«Хлеб!»

И это слово открывало молодому сердцу бескрайние, заснеженные стеля Сибири, и в тех снежных далях были Алтай, Кулунда.

В лютый февраль 1954 года в тысячах юных сердец была весна.

За сосновыми борами, на юго - запад от Барнаула, лежит Кулундимская степь - краса степного Алтая.

Кулунда ровна и безбрежна.

Редкие островки деревень - и то вблизи от железной дорога - виднеются в спокойном просторе, отмеченные островерхими купами тополей. Даль степей беспредельна. Ковыли... Ковыли... Ковыли...

Сердце приезжего стучит перед ними, как стучит оно у человека, впервые видящего море.

Кулунда готовилась к приезду ее преобразователей. Теряясь в снегах, землемеры нарезали по целинам грани новых зерновых совхозов, наносили на планах точки центральных усадеб. Это происходило далеко за межами колхозных целин, где кончались лесные полосы, «ветряные колодцы» и редкие, малоприметные постройки летних лагерей для скота. Наконец землемеры закончили свою работу. Их начальник, передавая директору нового совхоза сверенный с площадью план земель, сказал:

- Эти земли редчайшие в свете.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.