Возле огромной дымовой трубы кирпичного завода на поломанных козлах сидел и курил козью ножку пожилой приземистый человек в кожаном шлеме, в сером комбинезоне и овчинной безрукавке, подвязанной брезентовым верхолазным поясом с кольцом. Было яркое утро. Дул упругий, но тёплый ветер. По небу плыли редкие белые облачка... И хотя пятидесятиметровая труба тянулась далеко ввысь голубого неба, они казались на недосягаемой высоте и плыли мимо, оставляя внизу и трубу, и завод, и сверкающую речку.

Старый верхолаз Василий Иванович Середа вышел утром на работу с мыслью пораньше управиться с монтажом громоотвода, который нужно было установить на заводской трубе. Он решил после выполнения работы и получения расчёта выехать вечером к себе домой, в Красный Луч, где его ждала семья.

Верхолаз вышел на работу со своей «бригадой», состоящей из двух подростков, недавно окончивших ФЗО, - долговязым и флегматичным Митькой и щуплым вертлявым Колькой, своим племянником.

С самого детства полюбил Василий Иванович своё верхолазное ремесло. Ещё до революции двенадцатилетним мальчишкой взял его с собой на работу дядя Никита, кровельщик и маляр, ходивший по станицам и сёлам ремонтировать церковные крыши. Это была не шутка - разгуливать по церковному куполу или взбираться на шпиль колокольни. Стая деревенских ребятишек собиралась вокруг церкви смотреть, как дядя Никита водружал крест, а он, Васятка, как звал его дядя, сидел на крыше высокой колокольни и подтягивал дяде по верёвке материалы. Он воображал себя взрослым и смелым, как дядя Никита, и презрительно поглядывал на ребятишек.

Дядя Никита в гражданскую войну скончался от тифа, а Василий переключился на верхолазную работу по монтажу фабричнозаводских труб и разных сооружений на большой высоте. Он изобрёл свою собственную технику безопасности, благодаря которой верхолаз никогда не может сорваться с высоты и разбиться. Он придумал себе и одежду, и снасти, и инструмент, наиболее удобные для работы на высоте, и его в полной мере можно было бы назвать новатором своего дела. Один только устаревший навык остался у него от прошлого: перед поднятием на высоту он всегда принимал стакан водки. Так делал дядя Никита, так делал и он, и не потому, что он боялся высоты, а так уж он привык, чтобы, как он говорил, «кровь у него играла во время работы».

Василий Иванович стал известен по всему Донбассу. Впрочем, он не любил уезжать от родных мест и предпочитал работать в пределах своей родной Ворошиловградщины.

Сегодня у Василия Ивановича тяжёлый день: он не смог взять высоты... Взобравшись по трубе метров на пятнадцать, он вдруг ощутил такую острую боль в плече, что не мог поднять правой руки. Его охватила слабость, и даже, чего с ним никогда не случалось, он почувствовал лёгкое головокружение. Ничего не сказав своей «бригаде», Василий Иванович спустился обратно, отпустил ребят купаться, а сам сел перекурить, в надежде, что всё это пройдёт и он поднимется на трубу и закончит работу. А кончать её надо было

сегодня во что бы то ни стало. Завтра приезжает правительственная комиссия принимать завод, и громоотвод должен быть смонтирован. Василий Иванович дал слово начальнику строительства работу выполнить, а мог ли он, почитаемый всеми мастер, изменить своему слову?! Да хотелось и домой скорее попасть, он уже три месяца не был дома.

Боль в плече не проходила, рука плохо поднималась, и Василий Иванович задумался. Он был удручён тем, что сегодня, первый раз в жизни, не взял высоты... Что же это значило? Неужели он стал стар? Ведь ему только пятьдесят лет! И хотя виски его поседели, но усы были ещё черны... Несмотря на всеобщую моду, он никогда не брил усов. Бороду он брил, считая, что при его профессии борода мешает: прихватить можно при влезании на высоту или приморозить к металлу. И неужели старость помешает ему заниматься любимым ремеслом?.. Вспомнил он, как ему довелось побывать в Москве, куда он был командирован на ремонт кремлёвских башен. Он попал в бригаду по реставрации Никольское башни. Радостно было ему обозревать муравейник города: маленькие коробочки автобусов и троллейбусов, как букашки, ползущие беззвучно по улицам, вереницы разноцветных фигурок, перебегающих улицы на перекрёстках, закатные блики на Василии Блаженном, уходящее вдаль Замоскворечье, близкое Красное знамя над зданием Верховного Совета. Ему отрадно было чувствовать и обозревать вечный город, ощупывать седые камни древнего Кремля.

Улетает дымок папиросы, плывут облака, и Василию Ивановичу казалось, что он вместе с трубой, и заводом, и сверкающей речкой плывёт в неведомую даль... И годы плывут... И жизнь проходит. Так неужели бесследно пропадёт накопленный им навык в высоком верхолазном мастерстве?

Пока Василий Иванович курил и думал, его «бригада» времени не теряла. У обрыва над речкой стоял, свесившись над водой, огромный вяз с обгорелыми сучьями.

Колька, юркий, как обезьяна, взбирался на дерево. Держась за ветки, он, словно по канату, скользил по суку и с головокружительной высоты прыгал в воду; бултыхаясь, подплывал к берегу, снова карабкался на дерево и прыгал в воду. Долговязый Митька не смог за ним угнаться и совершал свои степенные прыжки со «второго этажа», как называли ребята первый ряд сучьев на дереве. А Колька уже добирался до самого «верхнего этажа».

Василий Иванович услышал смех и визг ребят и невольно загляделся на отчаянные прыжки своего племянника. Опытным взглядом верхолаза он оценил искусство Кольки и вспомнил, как и сам он любил в детстве прыгать в воду, но таких виртуозных и смелых прыжков и он, пожалуй, не делал. Значит, в Кольке есть это, знакомое ему чувство бесстрашия и любви к высоте. Значит, Колька может быть хорошим верхолазом. И Василий Иванович тут же решил послать Кольку на трубу, чтобы закончить сегодня же работу. Он докурил папиросу, поднялся и крикнул густым басом: «Эй! Бригада! По местам!» «Есть по местам!» - отозвался Колька, и ребята мигом подбежали к Василию Ивановичу. Он сурово взглянул в оживлённые лица ребят, и они почувствовали что - то неладное.

- Вот что, ребята! - сказал Василий Иванович. - Я сегодня не могу лезть наверх: заболел, а работу надо сдать нынче. Надо кому - нибудь из вас лезть наверх. Пора привыкать... С моей «техникой безопасности» это не страшно.

Митька растерянно задрал голову на трубу.

- Боюсь, не совладаю я, Василий Иванович, - робко произнёс он.

- Дай, я полезу, дядя Вась! - горячо сказал Колька.

- А возьмёшь?

- У меня голова никогда не кружится! Я же с парашютной вышки прыгал! - и Колька, сорвавшись, побежал к трубе.

Без всякой «техники безопасности» он начал взбираться наверх по скобам, быстро перебирая руками и ногами, как по лестнице.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.