Когда в полк вместе с новым пополнением прибыл лейтенант Фрунзе, комиссар, представляя его командиру полка, многозначительно произнёс:

- Тимур Михайлович - сын Фрунзе! Подполковник пожал (руку и ничего не сказал.

- Ну что ж, хорошо, - вдруг проговорил он, - Московец - отец Московца.

Тимур внимательно взглянул в тёмное рябоватое лицо сибиряка и, поймав лукавый огонёк в его глазах, опросил:

- А чем отличился ваш сын?

- Разбил носы всем мальчишкам на улице в честь своего отца.

При этих словах Тимур расхохотался и попытался покрепче пожать громадную жёсткую руку бывшего таёжника. По виду старый лётчик - истребитель годился ему в отцы. Невольно подумалось: «Уж не послали ли меня к нему в качестве сынка, которого надо беречь и опекать?»

Поняв шутку, Тимур предупредил:

- Прошу вас не делать мне никаких поблажек. Я хочу стать настоящим истребителем.

- Ну что ж, - сказал Московец, - поможем вам в этом.

Старый воздушный волк не сразу позволил Фрунзе «подраться», вначале он помучил его надоедливыми для каждого задорного новичка полётами над аэродромом. Это патрулирование собственного аэродрома, когда нужно кружиться, словно на привязи, над одной точкой, было скучным занятием. Обычно молодые лётчики не любят его, возмущаются и требуют «войны, а не прогулки».

Но лейтенант Фрунзе безропотно нёс эту вахту и ни разу не запротестовал, когда его снова и снова назначали «воздушным дневальным».

Ведущими у него были опытные лётчики. Тимур летал ведомым. Несколько раз с ним слетал за ведущего сам Московец и убедился, что молодой Фрунзе не сидит, уткнувшись в приборы, а уже научился видеть небо и землю. Голова его под стеклянным колпаком не торчит неподвижно, а всё время вращается. Он цепко держится за ведущим, не отрываясь при всех его неожиданных рывках и поворотах.

Московец доверил Фрунзе быть ведомым у командира эскадрильи Шутова, опытного бойца, уже сбившего шесть самолётов.

Это был скромный, задумчивый молодой человек, который умел командовать, не повышая голоса. Лётчики слушались его беспрекословно.

По - комсомольски он любил свой боевой коллектив и жил успехами эскадрильи. Он даже называл своих лётчиков по комсомольской привычке «мои ребятки». У него был принцип - поднять и возвысить всех до уровня первых. «Ни одного лётчика без сбитого вражеского самолёта!» - таков его девиз.

И бывало так, что он проскакивал над «верным» немцем, предоставляя его в добычу ведомому комсомольцу. И уж только если молодой лётчик «мазал», тогда возвращался и показывал, как надо бить.

Вот так он предоставил Тимуру возможность попробовать свои силы на корректировщике, на этом «небесном нырке». Пока Тимур атаковал «хенкеля», Шутов отчаянно дрался с двумя «мессершмиттами», прикрывавшими корректировщика.

Его сила таилась в верности глаза, умевшего, не сморгнув, посмотреть в лицо смерти, в крепости рук и бесстрашии сердца.

Однажды какой - то фашист пошёл на него в лобовую атаку. Шутов не дрогнул. Машины со страшной скоростью летели навстречу друг другу, готовясь столкнуться винтами и моторами. В последние секунды фашист дрогнул, отвернул. Шутов распорол его самолёт огнём своих пушек и пулемётов и крикнул вдогонку:

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.