Маленькая мордовская девушка видит сон... Чёрный человек с длинным копьём в руках шагает навстречу мохнатому огнедышащему чудовищу. В дымном чаду светится его кровавый глазок. Пригнувшись словно для прыжка, человек кидается вперёд и колет чудовище. Оно рявкает, приседает, изрыгает угарное, дымящееся пламя. Глазок его вспыхивает, брызжет тяжёлыми белыми искрами, расширяется точно от ярости и изумления. Багровое пламя вырывается из его пасти...

Маленькой мордовской девушке кажется во сне, что сейчас всё будет испепелено взрывом неистового пламени: и человек с копьём и его подручные, следующие за ним с мечами, клещами и палицами. Искры сыплются и мечутся вокруг, но человек в опалённой одежде не отступает. Даже когда он останавливается, застывает на месте, что-то напряжённое и стремительное сохраняется в нём, точно туго закрученная пружина скрыта в его теле. Девушке кажется: от исхода этой битвы зависит её судьба. Неясными нитями связана она с участью чёрного человека. «Остерегись!» - хочется ей крикнуть, но она не может вымолвить ни слова.

И вдруг в этом дыме и пламени, в ошеломительном бесновании искр девушка узнаёт знакомые лица. В первое мгновение она не верит самой себе. Но здесь нет ошибки. Ну, конечно, потому и чувствует она неясную связь с участью человека в опалённой одежде, что ведь это Савельев Дмитрий Григорьевич!.. В мирной жизни он застенчив, молчалив, спокоен. Лицо у него белое, чистое, с тонкими широко расходящимися бровями. И подручный его в шлеме - это ведь обыкновенный старый красноармейский шлем - знаком маленькой девушке. Это Курелюк Афанасий Иванович, полтавский колхозник, с чёрными важными усами. Обо всём он говорит так: «Для нас это пара пустяков...» А другой подручный - Бутлицкий Павел Спиридонович, демобилизованный солдат, участник сражения за Берлин. Он всё подсмеивается над ней и говорит: «Маринка, отчего ты такая маленькая? Выросла бы чуть побольше, взял бы тебя замуж». А то просто спрашивает: «Ну, что ж ты, Маринка, не растёшь?..»

Всё ближе становится видение знакомых лиц. Вот уже можно различить золотые зайчики в пристальных и спокойных глазах Савельева. Он глядит из-под синих очков, прикреплённых к широкополой войлочной шляпе. Тяжёлые огненно-белые искры сыплются теперь вокруг девушки, гудят, мечутся, лопаются на лету, и всё это её не страшит.

«Да ведь это же наши люди! - думает она во сне, точно наяву. - Они чугун выпускай на третьей печи!..»

А люди всё ближе, жар огня всё сильней. Да ведь это она сама в чёрном стёганом ватнике сидит в высокой кабине мостового крана над литейным двором! Ишь, ты как бросает! Плохо, значит, глина просохла в летке после выпуска предыдущей плавки. Каждые четыре часа, точно по графику, из большой новой домны выпускают металл. Сейчас девушке нечего делать, но если отверстие летки закозлится и нужно будет пустить в ход тяжёлый инструмент, горновой призовёт её, и она подаст ему руку помощи - цепь мостового крана.

Маленькая мордовская девушка улыбается во сне. Какой смешной сон! Увидеть во сне доменный цех, в котором она работает восьмой месяц, людей своей смены, себя самоё в бешеном вихре брызжущего металла...

Резкий паровозный гудок будит девушку. Весеннее солнце сверкает в чисто выбеленной просторной комнате. Две кровати застелены, и в изголовьях, по мордовскому обычаю, поднимаются к потолку, в чистых белых наволочках, тугие, как поросята, двенадцать подушек - мал-мала меньше. На двух других кроватях спят её подруги. На стене висит нудий - национальный инструмент из тростниковой трубки и коровьего рога; на стуле валяется пулай - тяжёлый набедренный пояс с медными монетами и пуговицами, нашитыми в несколько рядов: вчера был концерт самодеятельности во Дворце культуры.

Вот ещё раз прокричал паровоз за окном. Тяжёлые составы с коксом и рудой идут мимо окна по железнодорожной насыпи. Если приподняться на постели, отсюда, из окна большого дома, где живёт с подругами девушка, видны обширные заводские строения из красного кирпича, семь высоченных кирпичных труб мартеновского цеха, дымящие непрестанно, день и ночь, колошники домен, каупера.

До смены ещё полтора часа. Девушка вспоминает, как впервые попала в доменный цех. На ней тогда была длинная самотканная льняная паля с шестью большими красными полосами на подоле. Так же были одеты и все её двадцать подруг, вместе с которыми она приехала из деревни восемь месяцев назад. Восемь месяцев! Как это было недавно, и как это было давно. Всё случилось, как во сне. Она еще совсем ясно помнит морщинистое лицо старой тётки Альны, голоса земляков, деревенскую улицу, заросшую высоким молочаем...

Когда она сюда приехала, её пугали паровозные гудки и лязг металла в прокатном цехе. В первый день ей и её подругам поручили разбирать железный лом, и они каждый раз приседали от страха, когда на насыпи кричал пузатый паровоз, который таскал к разливочной машине ковш с расплавленной сталью.

Сейчас об этом приятно было вспомнить. Сейчас ей приятно было вспомнить и то, как учили её водить над цеховым пролётом чёрный, закопчённый мостовой кран, и какой ужас охватывал её вначале, когда нужно было по отвесной железной лесенке взбираться в кабину крана под самую кровлю цеха, и то, что каждый раз, когда в цехе начинали очередной выпуск металла, ей казалось, будто произошла катастрофа.

Сейчас она встанет, оденется, пойдёт в столовую, а потом в цех. Горновой Дмитрий Григорьевич Савельев пробьёт длинным металлическим шестом летку и выпустит металл. Если в летке будет слишком много сырой глины, дико будет бушевать чугун и по всему цеху разлетятся тяжёлые огненно-белые искры.

Когда выпуск металла приблизится к концу, и начнут стихать огненные взрывы, один из подручных охладит из брандспойта раскалённые подступы к отверстию летки. Поток металла начнёт постепенно ослабевать. Потускнеет яркость света, затихнет гул огня. Горновой поднимет руку: «Внимание!» Затем опустит её: сигнал машинисту заделочной пушки. Громоздкая, цилиндрообразная машина легко повернётся на шарнирах и, точно присев, с подскоком плотно захлопнет выпускное отверстие. Мгновение - и сразу прекратится сияние огня, полностью замрёт шум пламени, беснование искр.

С осторожностью горновой мастер приблизится к пушке. На мгновение он перекроет пар, подручный быстрым и сильным движением бросит в цилиндр пушки лопату глины. Оглушительно засвистит вылетающий пар. Поршень пушки вгонит порцию глины в отверстие летки. Раз за разом в облаках пара, под яростный его свист поршень пушки начнёт набивать в отверстие летки материал, который не даст чугуну вырваться на волю в неурочную минуту.

А когда эта работа закончится, примется за дело девушка. Она начнёт ездить на мостовом кране взад и вперёд, и люди внизу, на литейном дворе, с её помощью (возьмутся за уборку наплывов шлака, чугуна - всего того, что доменщики называют словом «скардовина».

Лёжа в постели перед тем, как отправиться на смену, маленькая девушка, вошедшая в большой мир своей Родины, пыталась представить себе, как металл, выплавленный с её помощью, взрыхляет землю на полях во всех краях её страны, как бегут по её металлу поезда во все концы, как бороздит он моря в разных сторонах мира. В сиянии брызжущего металла, который она помогает выплавлять, открывалась перед маленькой мордовской девушкой вся вселенная.

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.