Братья - соперники

Мне очень хотелось узнать, удался ли обман. И я пошёл мимо трибуны, на которой сидел Николай.

- Здравствуй! - сказал Николай, спускаясь мне навстречу.

- Здравствуй! - сказал я останавливаясь.

- Нехорошо, брат, получается.

- Ты это о чём?

- Нехорошо, говорю, - продолжал Николай. - Два спортсмена - да ещё братья - выходят на старт, а сами готовы друг другу зубами в икры вцепиться.

- Я не собираюсь вцепиться тебе в икры.

- Я тоже, - сказал Николай обрадованно. - Даже древние греки, и те на время состязаний прекращали междоусобные войны.

- Так что ты предлагаешь?

- Предлагаю на период спартакиады мир, а дуться, если не пройдёт охота, будем после. Идёт? Ты куда, в душ собрался? - продолжал Николай, не дав мне ответить. - Душ - чепуха, идём в баню.

- Идём.

Мы пошли в баню, хлестались там берёзовыми вениками, тёрли друг другу спины и потом вместе пили кефир. Словом, между нами были восстановлены нормальные дипломатические отношения.

Только мне казалось, что брат догадался о моей симуляции во время прикидки и теперь что - то замышляет. Из головы к тому же не выходили мысли о Вале. Но когда я, начиная издалека, заговаривал о девушках, брат делал удивлённое лицо и, смеясь, говорил, что спортсмен, собирающийся побить рекорд, не должен думать ни о чём другом. Я продолжал быть настороженным.

В институте только и говорили, что о предстоящем поединке. Два дня мы ходили, как сиамские близнецы, а на третий - вместе явились на стадион.

Как и обычно, брат зашёл в судейскую комнату и принёс номера.

- Пришивай, - сказал он мне, - твой - 81 - й, а мой - 82 - й.

Я достал из чемоданчика наши аккуратно выглаженные тётушкой майки и приступил к своим обязанностям. Так уж у нас было заведено: один ходил за номерами, другой их пришивал.

На предстоящих соревнованиях я решил изменить выработавшуюся в наших схватках тактику. Обычно, как наиболее горячий, со старта вперёд выходил я и почти всю дистанцию вёл бег. Круга за два до финиша брат делал рывок. Я уступал ему бровку без борьбы, готовясь к решающему броску на прямой. Мы след в след проходили последний вираж, и тут начиналась «рубка». На этот раз я решил отсиживаться за спиной брата, а в конце дистанции показать ему свою спину.

Бег вначале сложился так, как я и предполагал. Сразу же после старта брат несколько замешкался, чтобы дать мне выйти вперёд. Но я твёрдо придерживался намеченного плана и не обгонял его. Тут стали выдвигаться вперёд другие бегуны. Не желая их отпускать, Николай плавным махом вышел вперёд. Между мной и братом вклинился один парень, но я ещё до конца первой прямой обошёл его и вплотную придвинулся к Николаю.

Вскоре я почувствовал, что мы бежим гораздо быстрее, чем бегали раньше, и даже быстрее разработанного мною нового графика скорости по кругу. График был составлен с таким расчётом, что выдержи я его - и рекорд брата будет улучшен на две с половиной секунды. Но ведь я состязался не только с рекордом - неподвижным, застывшим числом минут и секунд, а и с самим рекордсменом, спина которого равномерно раскачивалась перед моими глазами. И приходилось принимать предложенный Николаем тяжёлый темп. Я должен был делать то же, что делал брат, а когда мы отдадим всё, - найти в себе новые силы и победить. Первые пять кругов пролетели незаметно. Шестой мне показался длиннее предыдущих. На седьмом, когда я уже стал задыхаться, брат оглянулся. «А, изволите нервничать», - пронеслось у меня в мозгу. Стараясь не нарушить ритма дыхания, я вышел вперёд. По трибунам прошёл одобрительный гул.