Лыжный гонщик

Лыжники толпились у базы. Мороз за ночь усилился. Представители команд накидывали пальто на плечи лидеров. Подъезжали автобусы и машины, высаживая зрителей. Сотые номера отсиживались в буфете.

Один за другим брали старт и уходили по свежей лыжне к лесу гонщики. Двадцатым ушел Сивонен, двадцать третьим Ляшенко. Вызвали на старт Дмитриева. Он улыбнулся Лежневу, махнул рукой и, косолапо передвигая ноги, согнувшись, побежал. Лежнев искал в толпе Сергеева, но так и не увидел его.

Взяв старт, Лежнев, вместо того чтобы перейти на двухшажный финский ход, пошел, легко перебрасывая палками, раскачивая корпусом, с ноги на ногу. Осуществляя заранее обдуманный план, Лежнев изо всех сил рвался вперед. На восьмом километре он оставил позади себя девять номеров и выиграл у впереди идущего Дмитриева четыре с половиной минуты. Таков был его план: на первом же кругу обойти своего учителя, сбить его с темпа, заставить отказаться от налаженного годами ритма.

Но этот план мучил Лежнева. Ведь Дмитриев был его учителем! Это он воспитал из молодого паренька первоклассного гонщика! Два года тренировал его Дмитриев, таскал за собой, знакомил с техникой и тактикой больших гонок - и вот теперь...

Ощущение совершаемой подлости было настолько сильно, что Лежнев остановился. Но как раз в этот момент за деревьями показалась спина идущего впереди лыжника. Инстинкт гонщика толкнул Лежнева вперед. Впереди был Дмитриев. Он шел не спеша своим любимым, двухшажным ходом. Начинался подъем. На крутом склоне росли кривые, узловатые сосны. Лежнев видел, как его учитель легко взбирался то елочкой, то боком. На вершине склона Лежнев нагнал его. Услышав позади себя повизгивание лыж, Дмитриев оглянулся и обомлел.

- Это ты? - прохрипел он, и лицо его исказилось гневом.

Но в следующее мгновенье Дмитриев, вероятно, понял, что здесь он уже не тренер, рассерженный непослушанием ученика.

- Ну, что ж, валяй, если силенки хватит! - и он пропустил Лежнева вперед.

Тот хотел что - то сказать, извиниться, объяснить, но крутой спуск оторвал его, закружил, бросил вниз, и он, растерянный и чем - то униженный, едва не налетел на огромный пень.

Затем спуск перешел в пологий шелковистый склон. Ветер приятно обдувал разгоряченное лицо, и Лежнев вылетел к судейской базе, обогнав на склоне еще двух лыжников. Начался второй круг. Снова легким норвежским шагом прошел Лежнев километр и, почти не сбавляя темпа, взял семисотметровый подъем. Легко и ритмично дышала грудь, все тело пульсировало в одном ритме, но унизительное чувство подлости не покидало его. «Ведь это же борьба, - говорил он себе, скользя вниз к озеру. - О чем может быть речь? Ведь я первый молодой лыжник, который побьет Дмитриева, что ж тут плохого? Не я побью, так Сергеев. Должен же когда - нибудь Дмитриев проиграть!...»

Но перед глазами у него стояли огорченное лицо старика и этот жест, с которым он пропустил его вперед.

«Сколько же я у него выиграл? - подумал Лежнев. - Минут шесть? Как быть дальше? Увеличить просвет? Экономить силы? Хватит ли их на всю дистанцию? Ведь старик так просто не сдастся...»

Первые десять километров Лежнев прошел в сорок четыре минуты. Он услышал эту цифру по радио, когда пробегал мимо судейской трибуны. Теперь им владела только одна мысль - пройти второй круг и узнать у кого - нибудь время Дмитриева.

Легко и ритмично перекатываясь с ноги на ногу, Лежнев шел всю дистанцию. Это было еще одной неожиданностью для лыжников клуба «Восток». Тайком от всех тренировался Лежнев, изучая последнюю новинку лыжной техники. Прошлой зимой в укромных аллеях Сокольников можно было встретить неловко ковыляющего лыжника. Над ним подсмеивались даже новички.

Его движения были неуклюжи, прерывисты. Но скоро Лежнев разобрался в секрете нового стиля. Основная нагрузка переносилась на ноги. Руки и туловище только помогали работе ног. Ведь мышцы ног лучше развиты чем руки, значит, так и нужно строить движения. Все это понял Лежнев. Но главный секрет нового стиля был в том, что он экономил силы. Пользуясь норвежским ходом, можно было повернуть совсем по - иному старую тактику Дмитриева - с первого же круга взять быстрый темп.

И вот теперь Лежнев чувствовал, сколько сил он сберег, пользуясь норвежским ходом: почти половина дистанции позади, а он свеж, совсем свеж!

Когда он выскочил на опушку горного леса, секундометрист крикнул ему: «У Дмитриева выигрываешь шесть минут! У Сергеева - одну минуту!» Только в начале третьего круга разобрался Лежнев в этих двух, налету подхваченных цифрах. Значит, Сергеев, идущий где - то позади, не отстает от него. Снова впереди было десять километров ходу, прежде чем он сумеет выяснить время своего молодого конкурента. Он ускорил темп. Пот как - то сразу залил ему глаза. Он на ходу стянул суконную рубаху и бросил ее в кустарник. Вот снова крутой склон горного леса.

- Ну, как Сергеев? - прохрипел он, на мгновение задерживаясь у секундометриста.

- После двадцати выигрывает у тебя двадцать секунд.

Эта весть так взволновала Лежнева, что он совсем забыл о Дмитриева. Только начав четвертый круг и выбежав на озеро, он спросил у мерзнувшего здесь клубного болельщика: