Но и этим не ограничивался цензурный нажим на поэта. Едва ли не больнее всего давалась ему необходимость, приспосабливая свои стихи к требованиям власти, вносить в их текст такие изменения, которые ослабляли их протестующий смысл, делали их более приемлемыми с точки зрения официальной идеологии.

Так, в знаменитой «Песне Еремушке» Некрасову пришлось исказить лозунг французской революции и в формуле «братство, равенство, свобода» заменить слово «свобода». В этом же стихотворении насыщенный ярким революционным содержанием призыв питать

«Необузданную, дикую

К угнетателям вражду»

Некрасов должен был сильно нейтрализовать, заменив слово «к угнетателям» выражением «к лютой подлости», которое акцентировало внимание читателей не столько на социальном, сколько на этическом моменте.

Еще мучительнее дались поэту вынужденные цензурной ситуацией дополнения сугубо благонамеренного порядка. Некрасов шел на них лишь в исключительно редких случаях, но все же иногда шел. Так, страстно желая увидеть перед смертью напечатанным «Пир на весь мир», он, по свидетельству сестры, «со скрежетом зубов» присочинил два стиха, содержавших комплимент Александру II и исказивших до некоторой степени идеологическую направленность поэмы:

«Славься, народу

Давший свободу!»

Это была подлинная моральная «взятка» цензуре, которая, кстати сказать, не принесла ожидаемых результатов.

Здесь уместно будет подчеркнуть, что, кроме «моральных взяток», Некрасов иногда вынужден бывал давать и «неморальные взятки». Он систематически «прикармливал» цензоров дорогостоящими яствами и питиями, он проигрывал им в карты значительные суммы, он иногда, как это имело место с членом совета Главного управления по делам печати Феофилом Толстым, печатал их статьи и платил за них высокие гонорары. Ригористы осуждали за это Некрасова, но ведь «с волками жить - по - волчьи выть». Если бы Некрасов в своих многолетних сношениях с цензурой не шел ни на какие компромиссы - морального и неморального свойства, - едва ли бы он смог в такой мере послужить делу политического и социального раскрепощения русского народа, как он послужил ему. Нельзя забывать то, что в течение целых 30 лет в классической стране самодержавного деспотизма, полицейского насилия и бюрократического произвола Некрасов печатал такие вещи, как «Песня Еремушке», «Железная дорога», «Кому на Руси жить хорошо», издавал журналы такого направления, как «Современник» (1847 - 1866) и «Отечественные записки» (1868 - 1877). Это было по плечу только человеку выдающегося ума и редкого уменья применяться к людям и обстоятельствам. А необходимость применяться к людям и обстоятельствам в условиях царского режима неизбежно вела к компромиссам. Частые же компромиссы не могли не искажать нравственного облика Некрасова, прививая ему такие черты, которые он осуждал в себе с беспощадной суровостью (например в стихотворении «Рыцарь на час» и «Неизвестному другу»). Едва ли эти черты развились бы во сколько - нибудь значительной степени, если бы не горькая необходимость в «моральных» и «неморальных взятках» царской цензуре. Не удивительно, что Некрасов так ненавидел и презирал эту последнюю. Не удивительно, что, как только была отменена предварительная цензура, он поспешил напечатать в «Современнике» сатирическое стихотворение «Газетная», в котором, как заявляли охранители, было изображено «в крайне оскорбительном виде звание цензора». Это не прошло ему даром: стихотворение «Газетная» послужило одним из мотивов для объявления «Современнику» первого предостережения.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.