- Продолжай, Иваненко, ты дельно навертываешь, - кивнул ей головой Яков Васильевич.

Она покраснела, уронила гребенку, которая отскочила куда - то под скамейку. Девушка долго ее разыскивала, а подруги помогали ей, словно позабыв на время о собрании и о технике. Груня нашла гребенку и, казалось, не воткнула, а положила ее поверх своих кудряшек.

Сашкина сидела прямая и недвижная среди подруг выставив тонкие ноги в шелковых чулках. Тонкий гарусовый шарф, цвета крови, сползал с ее плеч и чутко покоился на многих чужих коленях. К ней шагнула Любка Нестерова, и, тогда шарф от движения Таськиных плеч и от своей легкости чуть затрепетал концами. - Ну - ка, милая, чем отмалчиваться да на работу опаздывать, да посмеиваться исподтишка, - ближе подступала к ней Любка, - лучше скажи - ка нам, милая, какой был промфинплан твоих станков в прошлом квартале. Ну - ка?

Она совсем по - бабьи уперлась в бока и склонила набок голову. Сашкина дернула к себе разгулявшийся по комнате шарф. Он взлетел над головами и обвился вокруг электрической лампочки. Все предметы мгновенно окрасились в густой красный цвет.

- Триста метров! - вскинув гортанным голосом бросила Сашкина и добавила: - Выполнено!

Стояла перед Любкой, приземистой, широкой девушкой, другая - стройная, высокая напрягая шейные мускулы - и бросала, как вызов, цифру вытканного промфинплана.

А Любка, точно любуясь снизу красотой складной фигуры Таськи, не желая сталкивать подругу с горделивой высоты, не сразу начала развенчивать ее. Налюбовалась вдосталь, а потом сказала:

- Вот как окрысилась. А ну - ка, ответь, какой встречный твой промфинплан? Никакой? Ах ты, красавица наша писаная. Ты думаешь заглохнуть на цифре? Э - э - э, сестренка!

Любка после этих слов подпрыгнула и сорвала с лампочки красное покрывало. Белый яркий свет полоснул по Таське, и она попятилась, закрывая лицо руками, а после долго и зябко куталась в воздушную ткань, которая не грела. Слушая Нестерову, Релька с досадой глядела на зеленый шарик. И может быть он так бы и остался висеть под высоким потолком, но вошел Измайлов. Подмастерье остановился рядом с Релькой и тоже задрал голову. - Достань, Сергей, - попросила она. Он отправился за лестницей, а когда вернулся, волоча ее за собой, Груня уже читала заявление одного из комсомольцев.

«... Фактически такого поведения я ожидать не мог, а поэтому не успел применить свою грубую физическую силу. На глазах у многочисленной толпы ударниц тринадцатого комплекта я пострадал от незаслуженной гордости человека и кровно потерял волос число не установленное. При сем я опять его не оскорблял, как комсомолец комсомольца, а приступил к благородному труду, вычистил станок за № 1089456, хоть это и не входило в мою компетенцию. В заключение считаю своим долгом заявить, что изобретение вышеописанного гражданина Измайлова доподлинно не оправдало возложенных на него надежд и оказалось фикцией, головокружительным обманом, дискредитировавшим своей негодностью честь комсомола». Измайлов подымался по лестнице, когда услыхал свою фамилию; на третьей ступеньке он вдруг присел, поспешно жуя губами от возмущения и едва удерживаясь от крика.

«В доказательство всего вышеизложенного считаю своей комсомольской обязанностью заявить, что сей Измайлов очень нетактично подкарауливает посторонних женщин под чужими окнами, стоит там по несколько часов сряду на виду у многочисленных беспартийных. Единожды мною установлено таковское его поведение к некоей гражданке Ренке с инициалами Р. С., особь, которая в прямом смысле особь внушительная и беспричинная к подобным измайловским страстям». Услышав это, подмастерье ухватился за живот, громко икнул и судорожно вскарабкался на две ступеньки выше.

«Прошу бюро ячейки ВЛКСМ разобрать сие донесение и принять самые строгие меры к гр. Измайлову вплоть до исключения его из рядов за нетактическое поведение к всевозможным личностям. Секретарь механического отдела Жан Мосин».

Груня кончила читать, положила бумажку за стол и прижала ее ладонью. - Вот документ, - сказала она со вздохом. Во время оглашения письма среди девчат слышался смех, да и сама Груня с трудом от него удерживалась, разбирая завитушки чиновничьего заявления. - Ну и нагородил! - воскликнула Любка.

- Буза или всерьез?

- Пусть Жан на словах выскажет, в чем дело.

К столу подошел Яков Васильевич, взял бумажку, прочитал ее, повертел в руках и пожал плечами.

- По некоторым данным этого странного заявления - оно написано всерьез... Мудреный тон... Ну, что же, Иваненко, наводи суд и расправу.

И, предоставив секретарю ячейки по - прежнему возглавлять собрание, инженер сел за стол на председательское место, расположил удобно локти, постучал карандашом по чернильнице, и по этому стало видно, что все - таки он явится главным судьей.

- Жан здесь? - громко спросила Груня.

- Как всегда! - бойко сказал секретарь, подбегая к столу и поправляя на груди комсомольский значок.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.