У каждого своя мечта. Мечтают люди по - разному: одни о том, чтобы подняться выше ступенькой по дороге к квалификации, другие... да мало ни кто о чем мечтает. Вот Шура Грозман с текстильной фабрики за Нарвской заставой, в свои 20 лет она успела о многом перемечтать. Иные мечты успели истлеть не оставив никакого следа. Но одна мечта - жить коммуной, жить так, чтобы все для всех было общее, эта мечта не давала покою, будоражила молодую жизнь.

И когда в рабочем поселке за заставой, что близ фабрики, в третью квартиру 12 - го дома вселилось пять девчат (в их числе и Шура) и трое парней, думалось, что теперь самое время начинать жить по - новому. Не беда, что на первых порах приходилось часто подтягивать животы от недоедания, не беда, что сухомятка царствовала в третьей квартире, зато веселей было жить. Никто не унывал, ибо пять девушек и тройка молодых парней твердо верили в день, когда жизнь повернется к ним сытной стороной.

... Зимними вечерами, когда на поселок сползала темнота, и снег заметал улицы, собирались в квартире.

Начинала обычно Шура. Тихим голосом она выводила первые слова любимой песни:

... У зари, у зореньки...

Ветер кидал в окна горсти снега. Мечтательно вглядываясь в висевшую напротив на стене старенькую, потрескавшуюся гравюру, Танька № 2, ибо была еще Танька № 1, вплетала в Шурин голос свой:

... Много ясных звезд...

И когда, соединившись вдвоем, они высоко кончали первые строки песни, восемь молодых голосов с новой силой подхватывали и вели ее дальше.

Песня гасла. Первые минуты сидели молча. Выло что - то хорошее, трудно передаваемое в этих зимних вечерах, когда комната тонула в славных, то грустных, то буйно веселых песнях.

Но ведь только песнями сыт не будешь. Хотелось жить так, чтобы не вставать и не ложиться с пустым желудком, хотелось сытной жизни.

И однажды Танька № 2 привела в квартиру трех парней. Пошушукавшись с девчатами (Шуры в этот день дома не было), они, накинув пальто, с корзиной в руках кинулись из квартиры. Вскоре вернулись.

На столе появились коричневые бутылки пива, белые, с красными сургучными головками, бутылки русской горькой, сыр, колбаса...

Веселье длилось до поздней ночи. И в час ночи, когда раскрылась дверь и в комнату вошла Шура, пьяные разгульные песни и цыганщина неслись из уст опьяневших людей. Никому ничего не сказала в ту ночь Шура. Лишь назавтра, когда заговорила о случившемся, Танька № 2 рассмеялась и нарочито громко крикнула:

- Не учи ты нас. От твоей коммуны животы подвело... Лучше уж с парнями водку пить и гулять, чем на хлебе с водой сидеть!

Распалилась девка. Кидала злые слова о жизни, которая стоит копейку.

- Кто из твоей ячейки заглянул хоть раз к нам? Знают, что живем коммуной, а небось никто не пришел нас проведать, как живем: голодны, сыты ли. Уж лучше со шпаной гулять, с ними и то веселее жить...

Подкосились мечты. Больно было смотреть, как прожигали жизнь, топили ее в пьяных разгульных вечерах. В правлении ЖАКТ'а стали поговаривать о том, чтобы разогнать эту «лавочку». При встрече с секретарем правления Шуре приходилось выслушивать колкие словечки:

- Что - ж это вы о коммуне трепались, а дом терпимости открыли?

Не лучше было и на фабрике. Слава о третьей квартире облетела все цеха, и когда мимо проходили девчата из пятерки, им вслед летели клейкие слова и прозвища. Но не покинула Шура разбитую, оплеванную коммуну.

Кинулась в фабричный коллектив. В бюро уже знали, о чем будет говорить Шура.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.