Филош

- Стреляй.

Но выстрел на таком расстоянии и прямо в лицо создаст ненужные улики против полиции. И эта полная самообладания, изумительная находчивость молодого революционера спасает ему жизнь.

Да, это молодое небольшое тело, полное революционного энтузиазма, снова ускользнуло из кровавых лап.

Филоша приводят обратно в камеру. Его больное сердце еще колотится с перебоями, то, презрительно покосившись на «глазок» в тюремной двери, революционер начинает насвистывать свою детскую песенку:

«Nous sommes les moines de s - nt Bernardin,

Nous levons lard, nous couchons matin».

И кто - то прислушивается к этому молодому голосу, неистребимому голосу, и бормочет, сжимая кулаки: - Filoche! Diable c'est lui!

А Филош презрительно насвистывает. Ему кажется, что этот присвист подхватывают тысячи и миллионы там, за стеклами, что он крепнет и ширится в гигантский ураганный вихрь, в могучий вихрь пролетарской революции.

25 - летний Филош не видит, что он вернулся в камеру с побелевшими висками.

Непоколебимое мужество, хитроумная увертливость на допросах спасают Филоша. «За недостатком улик» вынуждены его освободить. И снова неуловимый, неистребимый Филош - в работе, в борьбе.

Но теперь он перешел на нелегальное положение. «Демократический» дух прекрасной Франции привел его к этой необходимости.

Вскоре подоспел срок его возвращения в полк. Перед партией возник вопрос: ехать ли Филошу?

Ехать - это значит, что мужественный, боевой коммунист потерян для дальнейшей работы. Теперь его наверняка не выпустят назад. Остаться - это значит подорвать авторитет коммуниста, который прослывет шкурником, дезертиром. Ведь «высшие чины» прекрасно сумеют подать это обстоятельство. И Филош поступает просто и неожиданно, с той простотой, которой не боятся коммунисты, рассчитывающие на классовый разум, на классовую мудрость сознательных масс: Филош отправляет письмо к тем товарищам, которые когда - то сплотились вокруг него. Он просто и подробно излагает все обстоятельства, которые заставили партию запретить ему отъезд в полк. «Партия решила, что я принесу больше пользы, если останусь жить и бороться, чем если я буду мертв».

Письмо оправдало себя. Солдатская масса поняла все существо этого вопроса. Она прошла мимо мещанской обывательской клеветы. Филош получил из полка ответ за сотней подписей, где товарищи горячо одобряли принятое партией решение, где они желали ему сил, бодрости, здоровья для дальнейшей революционной работы.

Филош не вернулся в полк, но, перевоплотившись в Пьера, Жана, Поля, он продолжал там свою горючую и смелую жизнь.

А здесь, на родине, снова и снова выныривает его сухощавое веселое лицо. Выныривает, приводя в бешенство врагов.

Вот Филош лично руководит антивоенной манифестацией 1 августа 1929 г. Да, это он, которого жадно ищет полиция, идет во главе демонстрации. К нему бросается полицейский, но тщетно. Как всегда, Филош растаял, его ловко и неуловимо проглотила масса, и это понятно - ведь он ее частица, он ее атом.

После демонстрации полиция ищет его в отходящих на Багошего поездах. Туда спасается множество демонстрантов.

- Я нашел его, - радостно сообщает наконец один полицейский другому.

И вынув ручные кандалы, они направляются к вагону Филоша. Но там неуловимого уже не застают. На полном ходу выскочил он из поезда. Приказ - остановить поезд. Приказ выполняется. До рассвета рыщут полицейские по окрестностям. Тщетно. Неуловимого Филоша нет. Он исчез, «провалился в ад», как мрачно иронизируют полицейские. Но они не совсем правы, так как, обходя пустые товарные вагоны, не догадались заглянуть в большую бочку из - под извести. Тогда местопребывание Филоша оценивалось бы менее мистически.