Сидней Уэбстер решил не ехать на матч и остаться дома. Однако за час до начала он внезапно изменил решение. Конечно, мальчишка должен был бы вспомнить о нем и прислать ему приглашение и билет. Но желание увидеть бой побороло чувство обиды. Кроме того в глубине души Сидней Уэбстер продолжал любить того, кто в его глазах оставался «мальчишкой», хотя уже два года считался одним из лучших средневесов страны, и сегодня должен был оспаривать у Кида Клифтона звание чемпиона мира. Янг Робертс - такова была боевая кличка «мальчишки».

Сидней Уэбстер вспомнил другой матч, шесть лет тому назад, когда он впервые увидел Робертса. Это было на соревнованиях новичков, где Уэбстер был почетным арбитром. Робертс выиграл первенство, хотя его исхудалое тело несло на себе явные следы долгого недоедания, а обтрепанная одежда свидетельствовала о бедности и месяцах бродяжничества: у него был ядовитый удар, всегда достигавший цели на долю секунды раньше чем удар противника. Когда он бил, вес его тела и вся сила его мышц сосредоточивалась в кулаке, поражавшем как снаряд.

Уэбстеру понравился этот изголодавшийся юнец с хмурым взглядом серых глаз и непоколебленным нуждой чувством собственного достоинства. Он взял его к себе. Уэбстер находился тогда в самом расцвете своей славы. Расцвет этот, впрочем, не был особенно пышным. Успех Уэбстера, его заработки, его «цена» всегда были гораздо ниже его боксерского искусства. Он был слишком простодушен для карьеры профессионала. Знаменитые менеджеры, те, кто «делали» чемпионов, сразу улавливали в нем отсутствие коммерческой сметки, склонности к разного рода закулисным комбинациям и отступали от него. Его известность не переходила границ родного штата.

Робертс поселился в загородном домике Уэбстера, и боксер занялся тренировкой своего питомца. Старый чемпион передавал молодому боксеру искусство и опыт, накопленные за долгие годы. Робертс делал быстрые успехи, становился мастером. И все же Уэбстеру казалось иногда, что его ученик относился к тренировке с некоторым пренебрежением, словно изучал что - то важное и необходимое, но не главное, не основное. Он несколько раз принимался расспрашивать Уэбстера о закулисной стороне профессионального бокса, о всей этой механике неожиданных успехов и скандальных проигрышей, о менеджерах и импрессарио, о борьбе боксерских лиг. Уэбстер рассказывал ему, что знал, но это не удовлетворяло любопытства юноши: он отводил в сторону спокойный взгляд и прекращал расспросы.

Одинокий и нелюдимый Уэбстер привязался к своему питомцу. Робертс стал для него как бы приемным сыном. Но напрасно он пытался привлечь к себе сердце юноши: тот не проявлял ни благодарности, ни желания сблизиться. Равнодушный взгляд серых глаз, казалось, говорил: «Вас забавляет роль приемного отца, - я не возражаю...»

Через год Робертс выиграл первенство профессиональных боксеров третьего разряда. Теперь, когда он был в отличной форме и прошел школу Уэбстера, все увидели в нем будущего чемпиона. Вскоре Уэбстер с гордостью показал ему письмо Аль Кифа, одного из больших импрессарио, в котором тот предлагал Робертсу выступить в одной из предварительных пар, «обрамлявших» матч двух знаменитых тяжеловесов.

Робертс нокаутировал своего противника во втором раунде. Аль Киф, коренастый, широкоплечий человек с большой головой и мясистым красным лицом, похлопал его по плечу тяжелой жирной рукой и сказал:

- Хорошо, сынок, хорошо, но слишком быстро. Мог бы дать ему подышать до пятого. Публика хочет кое - что посмотреть за свои деньги.

- Да, сэр, - отвечал Робертс, и Уэбстер удивился: голос Робертса, всегда спокойный и холодный, звучал на этот раз несколько необычно. В нем не было подобострастия, но слышалась неясная готовность, недоговоренное предложение. Аль Киф внимательно посмотрел на Робертса и, выплюнув на пол сигару, пошел прочь.

Через несколько дней после утренней тренировки Робертс уложил свои вещи и заявил Уэбстеру, что уезжает от него.

- Мистер Аль Киф рекомендовал мне перейти к Ральфу Коббу.

Кобб был менеджером, «выпестовавшим» не одного чемпиона профессионального бокса. Он славился ловкостью и неразборчивостью в средствах.

Уэбстер с изумлением смотрел на Робертса, стоявшего с чемоданом в руках.

- И ты бросаешь меня!... Меня, который подобрал тебя...

- Мистер Уэбстер, - прервал его Робертс, - оставим сантименты. Вы не сумеете сделать меня чемпионом, а Кобб и Аль Киф сумеют. Я нужен им, и они нужны мне. А потому я перехожу к Коббу.

Он повернулся и вышел. Уэбстер смотрел ему вслед. Робертс не оглянулся. Уэбстер сознавал, что мальчик прав. Какой он был, в сущности, манеджер? Он и своей - то карьеры не мог устроить как следует. Да, мальчик был прав, но сделать все это надо было иначе. Уэбстер чувствовал себя глубоко обиженным. Нет, у мальчугана было плохое сердце, хотя в спортивном - то отношении оно было безупречным. С этого дня Уэбстер не видел Робертса. Он следил за его успехами по газетам и журналам. Было ясно, что Аль Киф и Кобб ставили на него большую ставку.

Три года тому назад Уэбстер впервые получил от Робертса письмо. Робертс сообщал, что через несколько дней он должен встретиться с мулатом Бен Сенегали. По предположению всей прессы, Робертс мог легко выиграть этот матч. Он просил Уэбстера прислать ему тысячу долларов, обещая вернуть долг через пять дней.

Уэбстер исполнил его просьбу. Через пять дней он получил обратно не одну, а две тысячи.

«Благодарю. Прошу принять две. Заработал ваших деньгах значительно больше», - телеграфировал Робертс.

В тот же день газеты сообщили о его проигрыше Бен Сенегали. И Уэбстер понял, что Робертс проиграл нарочно, поставив деньги на противника и сорвав, таким образом, крупный куш.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.