Тревога нарастает явственным видением огневых атак и стремительных штурмовых колонн. Человеческий голос слишком слаб, чтобы передать всю ненависть класса и боевую тревогу. На помощь слову приходит оркестровая медь, луч прожектора вскрывает тьму и освещает злобное лицо врага, киноэкран напоминает о его отчаянной изворотливости и хитрости, краски плакатов кричат: «Защищайся, товарищ!».

Начинается с собрания, с обычного комсомольского собрания, - с повесткой дня, председательским звонком и дружным смехом. Смеха, пожалуй, слишком много в первом действии «Тревоги». Ребята не почувствовали той черты, за которой обилие шуток утомляет зрителя. К чему появляется на собрании сердитый, крикливый управдом? Не слишком ли паясничает Петухов, председатель собрания? Его «бузотерство» совсем не показано так, чтобы у зрителей вызвать презрение. Паясничанье и шутки Петухова на собрании и его упорное стремление остаться в должности председателя интернациональной тройки, - это сатира или комедия?

Но как бы то ни было, бюро интернациональной тройки во главе с Петуховым переизбрано. Интернациональной работы не было раньше в ячейке. Военных занятий тоже не было. Новое бюро устроило тир, организовало военную учебу. Показательное газоубежище оборудовали комсомольцы. Они почувствовали, что военная опасность реальна, война может начаться и завтра, и сегодня.

И Петухов настойчиво отвергал необходимость военной учебы. Он кричал: «Будет война - все пойдем, а готовиться незачем!» И затем - ведь вместе с войной будет мировая революция... Не так страшно...

И вот война наступила. Тревога не была ложной, «проверочной». Враг повел наступление с двух фронтов: империалисты - атаковали границы; кулаки, попы, сектанты, «бывшие» - сердца обывателей.

Комсомольская мобилизация прошла успешно. Нашлись трусы - трамовцы не занимаются лакировкой. Один из комсомольцев - трус, предатель в юнгштурме - развел целую философию.

- Зачем мне социализм, если придется умереть?

Он дезертировал и, как вор, прятался в углах, чтобы избежать отъезда на фронт.

Но другие, настоящие комсомольцы героически сражались и героически умирали в боях за Советский союз. Смерть на боевом посту, сражение до последней капли крови за торжество класса и ленинских идей - честь, доблесть, подвиг. Это трамовцы показали великолепно. Сцена в лазарете, когда раненые берут винтовки и идут сменить погибших товарищей, - разве эта сцена забудется? А вот смерть Петухова - нелепая смерть. Он погиб из-за своей военной неграмотности: не умея стрелять из пулемета, он пробовал открыть огонь и убил себя.

В тылу комсомольцы так же героически работают, как «на фронте». Они ударно печатают листовки, несут охрану города и всегда готовы к действию.

За границей рабочие в тревоге. На сцене бурная демонстрация германских пролетариев, ярко-красные знамена приветствуют Советский союз, а группа немецких комсомольцев, «Красные рупоры», под громкий смех демонстрантов зло высмеивают союз Пуанкаре с империалистическими вояками. Из демонстрации этой рождается песня - «Интернационал», и ее подхватывает и поет весь зал, вместе с трамовцами.

На этом спектакле чувствуешь тревогу за военную подготовку комсомольцев, ненавидишь трусов и дезертиров фронта, осознаешь неизбежность войны с изумительной ясностью. Газетный лозунг превращается в явь, в факт. В этом огромная заслуга трамовцев, хорошо сработавшегося коллектива.

Этой пьесой московский «Трам» сильно двинулся вперед.

Нельзя говорить об отдельных участниках спектакля, потому что видишь коллектив и чувствуешь его работу.

Постановка сделана с комсомольской добросовестностью. На маленькой узкой сцене трамовцы совершили прямо-таки чудеса. Проекция фигур на полотне в сцене общежития перед тревогой, показ ударной работы на заводе, демонстрация немецких рабочих, - все это сделано очень хорошо.

Прекрасно оформление художников Кукрыниксы. В особенности запоминается нарисованное ими сатирическое изображение Христа.

Разумеется, в спектакле много недостатков. Ведь «Трам» очень молод. Плохо разработано первое действие пьесы - собрание. Совершенно ни к чему подчеркнуто дана роль управдома, пытающегося своей крикливостью рассмешить зрителя. Исполнители часто разговаривают штампованными фразами, которые в обычной обстановке почти не употребляются. Музыка композитора Чемберджи, сопровождающая пьесу, страдает легким уклоном в так называемый «модернизм». Наконец, трамовцам предстоит очень много работать над своей техникой игры, слабость которой в некоторых местах пьесы просто огорчает.

Но все же «Тревога» - большое достижение московского «Трама». Очень нужный, чрезвычайно актуальный, интересный спектакль. Несомненно, нарастание мастерства. Это - победа комсомола, наша победа на театральном фронте.

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.