Дождь

«Вот и встретил Тосю, - тосковал Борис, - лучше бы она не приезжала».

Послышался шмякающий шлеп копыт.

Борис вышел на крыльцо. Сурков свалился с лошади как с печки.

Директор распоряжение отдал, чтобы кирпич из - под навеса убрали. Вчера, говорит, хлеб ждал. Вот тебе ответный документ.

«Помполиту Б. Шелестову.

Директор кирпичного завода № 47 Бураков.

Настоящим предлагаю явиться ко мне в 8 часов вечера для переговоров о хлебе и прочем. - Прошу быть бритым.

Бураков».

Борис скомкал бумажку.

«Еще издевается», - пробормотал он обиженно.

В 9 часов вечера Шелестов подъехал к кирпичному заводу. Дождь все кропил уныло. Луна выскальзывала из пенных туч бледным обмылком. Забрызганный грязью и утомленный, еле перебирая натруженными седлом ногами, он вошел в контору. В конторе директора не было. Сказали - директор ждет дома.

Дверь открыла маленькая, опрятная старушка. Борис не стал раздеваться, стараясь этим пока - зять, что он пришел по делу и ему некогда. Не снимая кепи, он прошел в комнату.

За самоваром сидела Тося и улыбалась.

Директор захихикал, потирая руки:

- Проходите, молодой человек, проходите. Вы кажется знакомы? - сказал он, указывая на Тосю. - Моя дочь. А вы все - таки не побрились? Напрасно, молодой человек, напрасно...

Борис стоял в двери как в раме, держась за косяк, и глупо ухмылялся.

... К себе домой Шелестов пришел очень поздно. Начальник политотдела набросился на него:

- Ты что, сдурел, братец? Приехал я усталый, замерз, а тут все комнаты выстужены. А потом эти идиотские полати. Колхозников за кровати агитируем, а ты черт знает что затеял.

Но Борис только смеялся.

Дождь ходил всю ночь, спотыкаясь в темноте и падая. Ходил и всхлипывал. Ему было страшно одному в черной пустынной степи.