Французская журналистка Виолетт Беккер приехала в Японию, чтобы погулять у подножия Фузиямы. В экзотическом ореоле ей рисовалась полная сказок и мягких туманов вершина, купающаяся в солнечных лучах, а внизу люди в белых одеждах, отдыхающие под сенью ирисов и пряных хризантем... Но вместо того она встретила у подножия человеческий рынок: крестьяне, истощенные войной и налогами, продавали своих дочерей в публичные дома; ирисы окаймляли торговлю человеческими телами.

Пораженная журналистка попятилась назад и написала в свою газету: «Это чудовищно! Вот чего стоят победы на полях Манчжурии...» Так умирают сказки. Так умерла легенда о сказочной роскоши Фузиямы.

Острая, чуть - чуть покрытая дымкой, всегда пестрая от яркой солнечной зелени, она стоит перед глазами точно край земли, за которым начинается океан. Фузияма! Гора огня, старый вулкан, то замолкающий, то вновь выбрасывающий на землю потоки жидкого пламени. У подножия Фузиямы родился Еситора Каваи. Отец его был рудокоп, и он сам тоже с детства был рудокопом. Он и родился и впервые увидел свет в медных копях Вакамацу. Им он отдал свои первые детские дни.

Впрочем, детства он не знал вовсе. Здесь дети рано становятся взрослыми, и как только они овладевают искусством передвигать ноги, их быстро делают рабами подневольного труда. Отец говорил, что труд - благословение. Еситора считал труд проклятием: он не знал, что труд может быть другим, - не рабским. С детства он стал маленьким старичком, как все пролетарские дети Японии: он горбил спину и долго пронзительно кашлял; он разучился смеяться и разговаривал со всеми сухо и как - то не по - детски серьезно.

Япония - самая «молодая» страна: половина ее населения - дети и молодежь до 25 лет. Но уже в 25 лет японские юноши выглядят стариками. На каждые восемь рабочих Японии приходится один ребенок от 6 до 14 лет. Даже на шахтах Японии работают около 20.000 детей до 14 - летнего возраста: их молодость сгорает в душном подземелье.

Ничего нет удивительного в том, что Каваи рано стал комсомольцем. Десятилетний мальчик, он уже состоял в профсоюзе. В пятнадцать лет он - чествовал в забастовках. В двадцать он руководил ими и руководил комсомолом. Привыкнув видеть врага в каждом чисто одетом и непривыкшем к тяжелому труду человеке, он сначала «отел создавать комсомол только из рабочих.

- Интеллигенты - враги, - говорил он. - Они служат капиталистам. Не нужно нам интеллигентов.

Он не любил их, людей с холеными руками и галстуками. Когда к нему приходили студенты, он встречал их сурово и чаще всего выпроваживал. Но жизнь все больше убеждала его в том, что не все студенты - враги, что среди них немало близких рабочему движению людей, готовых отдать за него жизнь. Тогда он стал приглядываться к студентам, знакомиться с ними, учиться у них. Кругозор его расширился, он стал культурнее, тонкости сложной политики стали ему ближе. Он понял тогда, что рабочее движение нуждается в поддержке всех трудящихся, что оно ее должно замыкаться в себе.

Из сочетания борьбы рабочей молодежи и растущего молодого студенческого движения родился японский комсомол. Еситора Каваи был одним из его организаторов. У него, у молодого рудокопа, передовая интеллигенция, революционные японские студенты учились политике. Плоды этой работы видны и сейчас: за последний год в Японии были арестованы десятки профессоров, сотни студентов. В префектуре Ниигата учителей арестовывали целыми группами. Школы, университеты, клубы стали страшными рассадниками коммунизма. И уже ген. Араки начинает мечтать о том, чтобы заменить все университеты казармами.

Вы хотите знать учеников Каваи? Вот один из самых интересных - Нагата. О нем уже писали книжки, да он и сам их пишет.

Нагата - студент русского отделения университета Васеда я представитель левого движения студенческой японской молодежи. Его детство протекало в чопорной, аристократической среде, где о пролетариате говорили только с презрением. Отец беседовал с ним только о великом прошлом Японии, а об императоре он упоминал с дрожью в голосе.

Мать - тихая, застенчивая женщина в темном кимоно, кланявшаяся мужчинам в ноги, бегавшая по вечерам в кумирню, дрожавшая от страха перед мужем. По воскресеньям она брала с собой мальчика в театр или в кино и показывала ему картины из истории Японии. Мальчика поучали патриотизму и вере отцов. Ему запрещалось мыслить. Когда ему исполнилось пятнадцать лет, один из гимназических товарищей дал ему почитать социалистические брошюры. Мир закружился перед ним, стал наголову. Дерзкие статьи взорвали привычные представления. Он неделю ни с кем не разговаривал, а потом убежал из дому, месяц жил в трущобах Осака, среди рабочих и матросов, торгуя газетами. Когда его наконец разыскала полиция и возвратила отцу, отец не узнал своего сына. Вместо послушного японского мальчика он увидел молодого революционера, да еще интернационалиста.

В Японии стать комсомольцем - значит вступить в войну с правительством, с «обществом», с семьей, с близкими.

Только смельчаки шли в комсомол. Провалы стали правилом, аресты, пытки и казни - ежедневным явлением, «бытом». В таком «быту» воспитывались первые герои - одиночки. Боязнь провалов, желание спастись от террора сделали комсомол клубом заговорщиков. Комсомольцы боялись идти в массы, на заводы - они делали ставку на героев. и японский комсомол - единственный в КИМ - на заре существования ввел в практику совершенно необычайный «устав»:

«В комсомол принимаются только товарищи, уже сидевшие в тюрьме за революционную деятельность».

Правило было жестокое. Немного храбрецов можно было завербовать в кимовские батальоны, если нужно было пройти через тюремное чистилище. Но мы знаем, что японский комсомол, прошедший через тяжелую школу испытаний, показал прекрасные образцы героизма. Пламенные листовки на шанхайском и маньчжурском фронтах, работа в тылу, приводившая к массовому отказу солдат от участия в войне, блестящая работа во время забастовки на токийском метро, бунты в деревне - японский комсомол вписал много ярких страниц в историю КИМ. Но он тоже прошел через свою «левую» полосу сектантства.

Каваи был сам сторонником этой тактики. Он видел всю ее ошибочность, но желание сохранить Организацию толкало его «а эту ошибку.

- Сперва научитесь драться, - говорил он, - а потом идите к профессорам и занимайтесь хоть бабочками.

Его арестовали и бросили в тюрьму на шесть месяцев. Здесь круг его встреч снова расширился, он приобрел новые знакомства в рядах студенчества. Он, рабочий - самоучка, стал вождем революционного студенчества. Он был последователен и потому внушал уважение. И когда, выйдя из тюрьмы, он узнал о милитаризации школ и университетов, он без отдыха бросился в самую гущу студенческой массы и организовал невиданную в Японии демонстрацию.

- Довольно учить убийству! Мы хотим жить в мире со всеми народами. Пролетариату не нужны войны, кроме войны классов!

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.