1 октября пущен Днепровский энергопромышленный комбинат. Величайшая в мире Днепровская гидроэлектрическая станция, питающая «белым углем» заводы алюминия, ферросплавов, высококачественной стали, двигающая металлургические гиганты Днепропетровска, дала свой первый промышленный ток 1 мая.

В этот день по встречному плану, выдвинутому строителями, была дана нагрузка первому генератору. Пять агрегатов один за другим вступили в строй в течение лета. И теперь, к моменту торжественного пуска комбината, вся первая очередь гидростанции уже работает, отпуская десятки миллионов киловатт - часов для индустрии социалистической Украины.

Ниже мы печатаем записи т. Туницкого, сделанные им 1 мая, е день пуска первого агрегата.

На беспредельном циферблате времени эту мочь следовало бы отметить толстой красной чертой. Пройдут дни, месяцы и годы, по проводам, висящим над зеркальной гладью аванкамеры, протекут миллиарды киловатт - часов. И в памяти людей, отягощенной грузом событий, сотрутся изумительные часы, когда у Днепра был с боем вырван первый электроток, - часы, стоящие на рубеже тысячелетий. Позади, от первых скифов и греческих историков до 1 мая 1932 года, - Днепр, беззаботный бродяга, лохмативший пеной прибоя клыкастые скалы порогов. Впереди, за красной чертой первомайского дня, - Днепр в упряжке социалистических заводов, в узком русле электропроводов.

Мы смотрим на этих людей. Они - небольшая горсточка смельчаков, не подозревающих о своей изумительной отваге. Им некогда думать сейчас о чем - нибудь вне схем, проводов, аппаратов, маслянников, трансформаторов.

Руки десятков тысяч подняли вверх на 30 метров эту воду, стоящую на мертвом якоре за стеной у глухой плотины. И теперь горсточку людей послали в ночь под 1 мая сделать последний и трудный, шаг - увенчать пятилетний труд всей страны большевиков.

Комсомолец инженер Лева Роткоп, руководитель монтажом пульта, сидит в съехавшей набок кепке у своих четырех беспрерывно трезвонящих телефонов, говорит, распоряжается, слушает, советуется. Рядом - Меерович, старший прораб подстанции и пульта, мягкий, добрый человек и большой знаток своего дела...

Пульт относится к Днепровской электростанции, как головной мозг - к человеческому телу. Десять тысяч проводов, уложенных в четырехугольной шахте и кабельном коридоре, идут от строгих черных щитов с измерительными приборами, счетчиками, выключателями к нервным окончаниям реле, автоматов, регуляторов. Все приборы и машины управляются отсюда на расстоянии. Легкий, еле заметный нажим пальца на кнопку приводит в движение или останавливает машины весом в сотни тонн.

Роткоп стоит у щита с надписью: «Генератор 1».

- Когда мы распаковали ящик с этим первым щитом, у нас потемнело в глазах. Казалось, не было возможности разобраться в хитросплетении проводов, в кальках схем, исчерченных густой сеткой запутанных линий.

Роткопу некогда рассказать о том, что американцы требовали на монтаж пульта 4 месяца, а под его руководством, инженера - комсомольца, эта работа была закончена в полтора месяца. И как сделано! Ни один нежный прибор не поврежден, ни одно стеклышко не дало трещины. Все аппараты проверены и работают безукоризненно. Можно приступать к операциям пуска.

Мы выходим из пульта в теплую печь. Рядом - бетонный завод. Вдоль темного двора на площадках стоит необъятное число бадей.

Среди них особо выкрашенная бадья - ударница, подавшая 28 марта последний кубометр в гребенку плотины. Как недавно еще многое решала бетонная бадья! Сейчас здесь удивительная тишина, и в полутемном проходе видна лишь одинокая фигура часового.

Двадцатью девятью метрами ниже - здание ГЭС, слепящее ночь гроздьями электрических ламп. Электростанция кажется огромным кораблем, плывущим по бурному, пенящемуся морю.

Если пройти все здание ГЭС до самого края машинного завода, за кратером девятой турбины откроются сорок девять быков плотины. Они горят электрическими буквами великой формулы Ильича: «Коммунизм - это советская власть плюс электрификация».

Под буквами льется через гребенку Днепр. Сейчас - наивысший момент паводка, и река неистовствует. Над плотиной стоят облака водяной пыли. Сумасшедшие волны возникают из кипящей пены и несутся по реке белым озверевшим табуном. Долетая до ГЭС, они разбиваются о бетонные стены, взметывая вверх на несколько метров тучи брызг. Вода подбирается к служебному мосту, хлещет через пирс. Среди водяного хаоса, окрашенного в розовый цвет прожекторами с плотины, одиноко стоит деревянный сруб. Это - последний остаток разрушенной волнами перемычки ГЭС, напоминающий о годах великой борьбы со стихией.

Днепр демонстрирует свою мощь. Но крепка большевистская плотина, жестко врезался бетон в гранитное дно реки, и завтра частица этой мощи покорно потечет по проводам, чтобы вечером вновь зажечь над самой водой великий ленинский лозунг в шахте первого агрегата копошится бригада монтера Рыбинцева. Генератор, остановленный после сушки, дышит нестерпимым жаром. Открытые люки не помогают. Обливаясь потом, ребята обматывают лентой - кэмбриком голые шины статора. Работа на всю ночь.

Весь Днепрострой сегодня празднует. На собраниях чествуют, премируют ударников. В клубе ИТР Кандалов, начальник гидротехнического отдела, говорит о любви.

- Мне помнится, как пять лет назад мы стояли с Борисом Евгеньевичем на Скале любви, которую предстояло взорвать. Жалко было, признаться, этой скалы. Но мы ее взорвали, а любовь осталась. Осталась и окрепла у всех нас великая любовь к реке, к плотине, к станции, к каждому бычку, ко всему огромному делу, которым мы здесь заняты...

И Кандалов, человек, поднимавший уровень двух рек - Волхова и Днепра, - садится на место. Он ставится последнее время тем, что его контора при подъеме воды пострадала: Днепр ворвался в белый домик, от которого теперь над водой виднеется только одна крыша. Днепростроевцы, смеясь, говорят, что Кандалов первым подтопил самого себя...

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.