1

Второй день у Петра Задкова болели зубы. Они ныли отчаянно, от боли он отгрыз угол розовой подушки. Подушка сразу стала нарушать порядок в бараке. Из нее вываливались белые хлопья и медленно падали на пол.

Все утро шумел июльский дождь. Он рушился, как песчаный обвал, и землекопные работы пришлось прекратить. Густая глинистая вода щекотала колени. Он, Петр Задков, как бригадир коллектива землекопов презрел бы неорганизованность явлений природы, если бы эти явления можно было усмирить запрудами и связать рукавом водооткачки. И теперь ему природа мстит. Презренная зубная боль!...

В бараке стало тихо, а он все лежал. Утренние гудки давно от кричали петухами выход.

Рассерженно давя подошвой сапога веселый пух подушки, к Петру Задкову нагнулся участковый комендант барака, внимательный Кузнецов.

- Спишь?

- Зубы...

Ему не хотелось говорить об этом. Только неделю назад в клубе строителей был суд над симулянтом. И он был председателем. Парень оправдывал свойства своего характера флюсом, а сам хватался за живот. Стекла в окне клуба дрожали, точно тоже смеялись, как и весь зал, зачерпнувший густую толпу.

- Ноют... - протянул Задков и неожиданно вспомнил, что он сегодня пропустит заседание сектора проверки исполнений ячейки.

- Все будет в своем порядке, - сказал Кузнецов. - Моя обязанность и за людьми смотреть. В нашем ковчеге имеется температура и всякие капли... Температура у тебя небольшая - вижу...

Петр Задков восседал на мягком волосяном матраце зеленой железной кровати с огромной повязкой, сидевшей, как хомут, и перелистывал брошюру о видах и свойствах грунта. Времени в жизни Задкова не хватало. В его расписании занятий на завтрашний день, висевшем над кроватью, стояла проработка вопроса о грунтах.

Он всегда любил наблюдать. Это было очень интересное занятие. Недостаток времени лишал Задкова такого наслаждения. Сейчас можно было досыта и наблюдать за окружающей жизнью и вспоминать о ней.

Только за это Петр Задков был благодарен утихающей зубной боли.

За окном барака стоит тучная рябина, обвешанная тяжелыми гроздьями ягод. Петр Задков отрывается от изучения свойств песчаного грунта, глядит на спелую рябину и осмысливает это явление по деревенскому обычаю: скоро Ильин день. Самое горячее начало уборки хлеба. Два года назад подчинение установленным обычаям было для него законом. Хозяин, у которого работал мальчишкой Петр Задков, походил на клопа. Работал он с артелью на поле от зари до зари. Только иногда удавалось дойти до хозяйского чулана и заглянуть под крышу. Но и здесь мучили его клопы. Они были похожи на хозяина, как хозяин на них. Только и выручала водка. От нее становилась незаметной усталость и неощутимы укусы.

Окончательное падение клопа произошло два года назад. Тогда был выслан из села хозяин тучных урожаев, а на московском участке кончились обморочные работы по постройке института и требовались землекопы. Хорошая работа в артели привела Петра Задкова в комсомол, а комсомол доверил ему сложную работу председателя сектора проверки исполнении по ячейке.

Жизнь и обстановка барака № 1(5, барака дли ударников, резко отличается от жизни и обстановки всех остальных бараков трехтысячного поселка строителей. Петр Задков начинает с утра следить за течением жизни и сравнивать.

Железные кровати (когда в остальных бараках - деревянные, раздвижные) стоят рядом, оставляя проход, где двое могут отплясать трепака, на кроватях - волосяные матрацы с казенной простыней (а в других бараках - соломенный матрац без всяких простынь), перьевая подушка сбрасывает с себя наволочку каждую пятидневку (в других бараках соломенные подушки ничего не сбрасывают, потому что не имеют никаких наволочек), на кроватях одинаковые голубоватые пуховые одеяла (в других бараках одеяла пестрят, как заплаты, гак как они являются частной собственностью каждого строителя). Перед каждыми двумя койками на отдельной тумбочке стоит чайник с кипяченой водой и чистый стакан, всегда готовый к услугам. До половины пятого барак пустует: люди заняты только на постройке. Выходные уехали на целый день в дом однодневного отдыха Парка культуры. Хриплое радио орет в немую тишину.

Участковый комендант барака Кузнецов еще раз осматривает помещение, точно готовится встретить торжественных гостей.

Но все в порядке. От утреннего мытья полы сияют желтизной и пахнут медовой свежестью. В красном уголке барака библиотекарь разложил по столу газеты, расставил по доскам журналы и книги и задернул от яркого солнца окна нежной, марлей. Напряженная тишина.

В пять с половиной часов тишина рушится и отсутствует до одиннадцати часов вечера. Строители снимают в сушилке спецовки и перед обедом второй раз умываются. На постройке с рук смывается лишь грязь, которая видна. Здесь умывание увенчивает окончательную чистоту рук и лица. Участковый комендант барака в эти часы неутомим. На фасаде барака вывешена его фамилия рядом с номером барака, и он не допустит презрения к своей фамилии. Спецовки, эти преданные защитники труда, сданные в сушилку, Кузнецов берет в индивидуальную обработку. Держа спецовку, он внимательно осматривает ее сегодняшнее состояние, и если она порвана, дает уборщице на починку, если мокрая - подвешивает ближе к потолку. Все спецовки будут окончательно просушены и из них будет выколочена пыль.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.