Когда окидываешь взором пройденный жизненный путь, вспоминаешь студенческие годы - наиболее кипучие, деятельные, полные поисков и бурных стремлений, - в памяти возникают рядом с образами друзей и товарищей но борьбе и труду вереницы прочитанных книг, непременных спутников моей жизни.

Трудно даже разграничить иные жизненные впечатления от мыслей и образов, вызванных чтением литературы. Для нас, молодых людей девятисотых годов, книга была путеводной звездой, освещающей путь вперёд, пробуждающей ум, втиснутый в узкие рамки казённого просвещения. Книги, написанные великими современниками, звавшие народ на борьбу против существовавшего режима, сеявшие ростки нового, революционного мировоззрения, были тем более дороги нам, молодым мыслящим людям, что возможность познакомиться с ними давалась ценой неимоверных усилий, преодоления многочисленных препятствий, опасности серьёзных наказаний и преследований, которым подвергалась молодёжь в условиях казарменного царского режима.

Ещё в ранней юности, лет тринадцати, мне пришлось столкнуться с теми трудностями, которые возникали перед молодёжью того времени на пути к знанию.

Однажды ко мне в интернате подошёл инспектор и строго спросил:

- Лебедев, что у тебя под столом? Я чистосердечно ответил:

- Ничего.

- Маленький, а уже врёшь, - возмущённо произнёс инспектор и, запустив руку под мой стол, извлёк оттуда какую-то книгу, которая оказалась удобно помещённой на неведомо откуда взявшейся полочке.

Оказалось, что это была затея учеников старших классов, скрывавших таким образом под столами младших, не бывших под подозрением начальства, запрещённую литературу.

За книгу, обнаруженную у меня, я поплатился: был посажен в карцер - и потому...; решил Обязательно с ней познакомиться.

Случилось так, что книга эта определила направление моей дальнейшей жизни и занятий.

Это была биография Добролюбова, гениального публициста, оставившего глубокий след в истории революционно-демократической мысли России, на произведениях которого воспитывались многие поколения русской молодёжи. Знакомство с этой книгой, которая наводила такой ужас на Инспекторский состав средней школы, положило начало чтению мной произведений Добролюбова, Белинского, Чернышевского, Герцена, чьи пламенные мысли не теряют от времени своей яркости и философской глубины, а лишь раскрываются полнее, при каждом новом чтении обнаруживая глубокие волнующие суждения по коренным вопросам русской жизни - политике, литературе, искусству.

Белинского, Чернышевского, Герцена, Добролюбова справедливо принято считать предшественниками марксизма в России. Я особенно ясно ощущаю правоту этого определения на примере собственной жизни и многих моих друзей, с которыми в те годы мы проводили ночи за чтением книг этих «запрещённых» авторов, в жарких спорах о судьбах Родины. Работа над произведениями великих русских мыслителей подготовила меня к восприятию марксистского мировоззрения, открывшего новую, невиданную эру в истории человечества. В какой трепет приводило нас чтение о революциях и социализме! А Сколько радостей, волнений, споров - горячих, до разрыва дружбы, - вызвало чтение «Капитала» Маркса, «Коммунистического манифеста», работ Ленина, Плеханова - новый мир открывался.

Перед вашей современной молодёжью раскрыты все книжные богатства, ей всё доступно. Надо читать, учиться, читать без устали и без конца. Препятствий, испытанных вами, нет.

Мне пришлось держать в руках книгу, над которой работал Владимир Ильич Ленин в период создания знаменитого философского труда «Материализм и эмпириокритицизм». Эта книга, под названием «Исторический материализм», носит на себе драгоценные следы того, как работал ум Ильича во время чтения, какие мысли останавливали его внимание, что он отбрасывал как мало значительное. Вся книга испещрена пометками чёрным, синим и красным карандашом, прямыми и волнообразными подчёркиваниями. Владимир Ильич не читал, а изучал читаемое, перечитывая по многу раз, глубоко осмысливая текст.

Только так и нужно относиться к чтению. Не развлечения надо в нём искать, а черпать знания. Читая, нужно накапливать сведения, записывать самое важное, и записи эти непременно окажутся драгоценным кладом для совершенствования, богатым источником для исследования, научного обобщения.

Чернышевского я начал читать в девятнадцать лет, а теперь, под старость, пишу монографию о нём. Я могу сказать, что провёл в общении с трудами Чернышевского всю жизнь. Просматривая огромный перечень книг, прочитанных в молодости Чернышевским, знакомясь с этими книгами, я восстанавливаю процесс работы мысли этого гениальнейшего человека своего времени, который был знаком со всеми новинками литературы, который, ещё учась в семинарии, уже владел многими иностранными языками, в том числе арабским и персидским.

То же самое можно сказать и об изучении мною сочинений Добролюбова. Так, например, работая над монографией о Добролюбове, я поставил себе задачей дать в ней краткое определение основных особенностей его характера как человека. Я прочитал для этого весь имеющийся в литературе материал, как книжный, так и газетный, и сделал около 6 тысяч выписок тех мест, где обрисовывалась та или другая черта характера Добролюбова. Затем я классифицировал эти высказывания. Постепенно случайное было отброшено, и выкристаллизовалась наиболее общая характеристика Добролюбова, которая и заняла не более страницы в изданной монографии.

Нашей современной молодёжи небезынтересно знать, как относился к литературе Добролюбов, оставшийся в памяти как пылкий гениальный юноша. В своей монографии я привёл ряд примеров, показывающих, как читал великий критик, как пользовался книгой, какое она имела на него влияние. Всё это весьма поучительно.

Когда двадцатипятилетний Добролюбов умер, Чернышевский написал скорбные слова: «Я тоже полезный человек, но лучше бы я умер, чем он... Лучшего защитника потерял в нём русский народ». Образ Добролюбова был необыкновенно дорог молодым людям - он нам олицетворял всё лучшее, что таилось тогда в русской молодёжи. Его мудрое слово звучало для нас как набат, зовущий людей на борьбу с самодержавием и пошлостью жизни. Образ Добролюбова сохранил всю свою силу и свежесть до наших дней, и наше молодое поколение может почерпнуть из его творений веру в свои силы, веру в свой народ, в осуществление своего социального идеала.

Большое значение я придаю мемуарной литературе, познавательное и воспитательное значение которой трудно переоценить, влияющей на формирование мировоззрения молодёжи. Непревзойдённым образцом такой мемуарной литературы, несомненно, остаются «Былое и думы» Герцена.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.