...17 МЮД идет, молодежь! Постройтесь для штурма в колонньт. 17-й МЮД - это значит - даешь шестьсот кубометров бетона.

равнодушие телефонной трубки.

Кривая выработка бетона балансирует. То катастрофически падает, то медленно поднимается вверх. Последний день дал 360 замесов. Это оживило мрачные лица хозяйственников. В своих кабинетах они сидели гордые, как именинники, утверждая, что это предельная норма продуктивности завода. Слушая их, заведующий бетонным заводом мрачнел. В его канцелярии с поражающей быстротой разбухала папка заказов. Из них делопроизводители составили длинную очередь, после чего стали поступать заказы срочные, экстренные и внеочередные.

Спрос доходит до 600 кубометров. Завод с напряжением выпускает одну треть этого количества. Цеха лихорадочно готовятся к монтажу нового оборудования. Им нужен бетон для того, чтобы залить огромное количество пустого пространства в простенках, залить подвески, пол, туннели, дороги, по которым пойдет длинная вереница советских фордов.

Две с лишним сотни кубометров бетона, которые вырабатывал завод, разбирались нарасхват. С раннего утра и до поздней ночи в конторе трещал телефон, равнодушно передавая отчаянную брань. Технический директор морщился, пожимал плечами и также равнодушно говорил в трубку:

- Бетона нет. И завод больше дать не может.

Найденов жалеет о старой жизни.

Жаркое июльское солнце расплылось по огромной территории Автостроя.

Где-то между стропилами всхлипывали моторы. Взвизгивая стальными канатами, взлетали вверх лебедки, нагруженные кирпичом, бетоном. Автомобили поминутно кружили вокруг бетонного завода, вздымая коромыслом густые клубы пыли.

Небольшой двухэтажный корпус завода полон барабанной дробью гравиемоев, гудением моторов, тревожными сигналами автомобилей, развозящих по стройке бетон, и криками рабочих. Все говорило о кипящей жизни внутри. Гудок, тонкий - как будто паровозный. Обед. Из ворот завода выходят рабочие в серых, напудренных цементом, блузах. Поудобнее располагаются на песке. Некоторые торопливо убегают в столовую. Откуда-то сверху падает звучное:

- Товарищи, на собрание!

Из ворот выходят двое ударников-комсомольцев из коммуны «КИМ». Они - в кольце «старичков». Идет отчаянная перепалка.

- Не видали вы старой жизни, вот и хаете ее, а кабы побывали, не захотели бы новой! - уверял недавно поступивший работать Найденов.

- Верно, чего они знают, молокососы еще! - поддержал Калачев.

- Это еще ничего не доказывает, поживем с ваше и мы поседеем, - спокойно возразил коммунар Никитин. - Только старую-то жизнь и нам хоть немного, а пришлось увидеть. И на этом спасибо. «Хорошего помаленьку». - Никитин, широко улыбнувшись, взглянул на Калачева.

- Что зубы-то скалишь? - обозлился тот. - Ведь последний костюм донашиваешь, где новый-то возьмешь? А раньше сколько было в магазинах!...

- Да раньше мы до 16 лет без порток бегали, а теперь на трехлетних натягиваем брюки. А насчет костюмов, то ты, отец, лучше закройся. Что нам пользы от того, что их много было в магазинах? Ты лучше расскажи, много ли рабочие имели, - настойчиво требовал коммунар Липенский.

«Старики» все разом утихли. Опровергнуть факты было нелегким делом. Сбавив тоном ниже, Калачев тянул:

- Оно все бы ничего, жить-то, конечно, можно, только туго иногда приходится. Вот посмотрите, - он выставил вперед правую ногу, обутую в огромный сапог, сквозь разбитые подошвы которого выглядывали грязные холстиновые портянки. - Видите, каши просит, сапог-то!

- А было бы это раньше! - вставил Найденов.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.