Проблему «я и коллектив» - вопросы личной жизни комсомольца, десятки раз проверенные на многочисленных диспутах, в литературных произведениях и газетных подборках снова ставит экран. Содержание последнего фильма Белгоскино вкратце сводится к следующему.

Комсомолка Вера, активная ударница спичечной фабрики, выходит замуж за партийца-журналиста Костю. В Косте ее прельщает большая культурность (показная; за его рисовкой - пустота и невежество), в первую очередь, и умение вести «красивую жизнь» (пресловутая настольная лампа с абажуром, изысканное франтовство и т. д.).

Любимая фраза Кости: «все ерунда. Комсомолец должен иметь личную жизнь».

Под влиянием этого обывателя, отошедшего в сторону от борьбы, ударница Вера покидает фабрику в самый ответственный момент производственного прорыва, исключается из комсомола. И уже предоставленная сама себе дома, не имея никакого занятия, больше от скуки возвращается на фабрику, осознав свои ошибки, искренне желая их исправить.

Сценарист и постановщики фильмы хотели в упор поставить вопрос: где «красивая жизнь»? Должна ли она сводиться к условиям семейного уюта, беззаботного «маленького счастья»? Или подлинная красота нашей жизни в борьбе коллектива за промфинплан, в походе против брака, в тысяче крупных и мелких дел нашей социалистической стройки?

Оттолкнулись постановщики верно. Пожалуй, впервые экран пытается поставить в прямую связь личную жизнь и производственную борьбу коллектива... Но постановщики не сумели разоблачить так называемой «красивой жизни», показать ее пустоту и отсутствие всякой классовой направленности, ее враждебную в действительности сущность. Вместо этого показана скука. А что если бы было весело - весело с точки зрения многоликих Костей? Тогда комсомолка Вера, пожалуй, не вернулась бы на фабрику... Но этот вывод дезориентирует зрителя, он не разоблачает суть мечтаний о «красивой жизни» и ни к чему не обязывает.

Где же настоящая жизнь? Настоящая жизнь на производстве, в борьбе комсомола фабрики с производственным прорывом - во-первых, и в более или менее идеальном, с точки зрения постановщиков, времяпрепровождении секретаря коллектива фабрики - во-вторых... Главным образом разрешается это в фильме посредством надписей. Улыбается комсомолка - дается надпись о «буксире», что-то говорит секретарь ячейки - оказывается, это пламенная речь о вредности конкуренции... Живых людей и живых дел в фильме нет.

Фильм не заражает пафосом сегодняшней борьбы (постановщики умышленно работают на полутонах), действие разворачивается потрясающе спокойно... Отсюда фильм объективно играет на руку многоликим Костям, чьи лампы с абажурами и шелковые пижамы явно победили в фильме, тихо раздавив слабо развернутый производственный материал и «пафос» надписей.

Наконец постановщики не нашли соответствующего образа для того, чтобы действенно столкнуть две жизни - производственную борьбу и личную жизнь комсомолки Веры. Остроты в драматургическом конфликте нет, да и самого конфликта, пожалуй, нет... Ушла ли Вера, вернулась ли - от этого нигде ничего не изменилось. Действие развивается параллельно, - с одной стороны, производственная борьба с другой - воинствующий мещанин Костя. Соприкосновения почти никакого нет, и прекрасная по существу идея искажается и бьет не туда, куда надо.

И еще: не пора ли перестать бить абажуры и рвать галстуки? Давайте искать мещанина, спрятавшегося в косоворотку, божащегося оптом всеми томами Ленина и Маркса, ощетинившегося цитатами и «левыми» фразами. Давайте копнем глубже и поднимем тему в мещанстве на всю ее принципиальную высоту.

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.