В Германии, наконец, нашелся католический поп, который, не убоявшись небесной кары за богохульство, наградил вождя немецких фашистов Гитлера титулом Христа. Вся «демократическая» пресса громко крякнула от ужаса. Чернорубашечный Христос с выражением лица, имеющим мало общего с любовью к ближнему и всепрощению, - можно ли вынести нечто подобное!

Однако новоявленный фашистский святой чувствовал себя после возведения в сан совсем не плохо. И если чего - нибудь ему недоставало в новом положений, так это - собственного Иуды.

И он пришел - «Иуда», «красный Иуда», как, заикаясь, называет его фашистский официоз. Речь идет о лейтенанте Шерингере - недавнем боевом сподвижнике Гитлера, опубликовавшем громовую обвинительную статью против национал - социалистов и перешедшем в компартию.

«Иуда из рейсхвера» - лейтенант Шерингер - был одним из самых непримиримых участников гитлеровской банды. Герой мировой войны, горячий патриот, темпераментный политический лидер, он был заключен в крепостную тюрьму Гольнов за то, что проводил активную фашистскую пропаганду и создавал национал - социалистические ячейки в армии.

Сидя в крепости, он встретил в своей камере многих революционно - настроенных рабочих, подавляющее большинство которых принадлежало к компартии. Лейтенант Шерингер срывает погоны. Под огненной струей беспощадной революционной критики он начинает линять. В тисках большевистской, логики раздавлены, уничтожены жалкие и фальшивые гитлеровские идейки.

И вот коммунистический депутат Кипенберг с трибуны рейхстага оглашает письмо лейтенанта. Буржуазные депутаты, обычно бегущие пить кофе в буфет, как только слово получает оратор компартии, остаются пригвожденными к своим скамьям. Медленно, четко, раздельно, как капли в глубокий колодезь, падало в зал заседания парламента каждое слово этого письма.

«Мы думали раньше, что нашу идею осуществят национал - социалисты, но теперь мы убедились в полном противоречии их действий с радикальными фразами. Они отказались от социализма, они объявили частную собственность священной, они защищают капиталистов против пролетариата, они против разрыва плана Юнга, они признали долги Германии международному финансовому капиталу. Реакционный характер партии национал - социалистов ясен. Их предательство налицо. Капиталистические державы Запада продолжают выжимать соки из трудового населения Германии. Одновременно они готовят наступление против Советского союза...

Мы можем обрести свободу только в союзе с СССР после разгрома капиталистической системы Германии».

В этом месте в зал упала бомба ленинской цитаты о революционной войне. Доннерветер, бывший фашист прибегает к Ленину. Боевой офицер решается запятнать свой мундир словами о революционной войне. Вчерашний сподвижник Гитлера и друг Геббельса протягивает руку за помощью к компартии и ищет спасения в ее рядах.

Но лейтенант Шерингер все продумал до конца и поэтому он неумолим. Свое обращение к рейхсверу, к рейхстагу, к германскому народу он заканчивает следующими словами:

«Больше нет сомнений - свобода лишь на стороне революционных рабочих, крестьян и солдат. Здесь место для всех честных борцов, а не в рядах реакционной гвардии. Я решительно ухожу от Гитлера и фашизма и объявляю себя солдатом боевого пролетарского фронта».

Буржуазные круги пытались в первую минуту объявить письмо фальшивкой, скороспелой первоапрельской шуткой, результатом острого припадка сумасшествия. Но в этот момент из Гольновской крепости прибыла на имя фракции парламента телеграмма от заключенного лейтенанта Шерингера. В ней он спокойно справлялся о том, какое впечатление произвело его письмо.

Письмо пришлось брать всерьез и даже очень всерьез.

Тогда под аккомпанемент отчаянных воплей «Форвертс» о проникновении большевизма в армию пришлось констатировать «неудержимое движение от мнимого социализма национал - социалистов к большевизму».

«Миллионы голосовавших за национал - социалистов идут к тому, что сделал Шерингер», - испуганно лепечет «Фоссише Цейтунг». А другая газета, «Берлинер Фольксцейтунг», как бы перекликаясь с ней, идет еще дальше в своих опасениях: «Лейтенант Шерингер не одиночка, он лишь пионер и первый вестник целой армии людей, которые после полного разочарования найдут путь в тот же политический лагерь, куда ушел Шерингер».

Самая эффектная концовка не сравнится с этим многозначительным свидетельством, сорвавшимся с пера буржуазного журналиста.

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.