Подумать - то я подумал, а не сказал. Первым делом, чтобы жену не потревожить, чтобы сахарную радость с ее глаз при народе не спугнуть, а вторым делом - начну я вслух говорить, как бы чего не переложить в словах - то! Может случиться. Козырь у конторщика будет. Скажут, серый ты, серый, и все твое отродье серое! Нет уж, лучше помолчу - покойнее. Так и смолчал...
Ну, а после его ухода - семейная дискуссия открылась в полном масштабе: их двое, я один. Дочь одно твердит:
- Ты его, говорит, не знаешь, он хоть и не партийный, всегда, говорит, берет на фабрике билеты на лекции, газету выписывает и у парикмахера голову шампунью еженедельно моет. Надо, говорит, знать, а потом человека чернить! А вот мы, действительно, серые.
Я ей отвечаю:
- Не тебе, дура, это говорить. Мне, говорю, простительно - сколько мне годков - то?! В какой жизни - то я жил? С меня спрашивать нечего... А вот с тебя надо спрашивать. Не в такое, говорю, время живешь, чтобы за греческого керася замуж выходить, под мужьи кулаки лезть, в детские пеленки заворачиваться. Жить каждому надо, а бабе особо, потому много веков баба не жила!
Ну, а она, конечно, оправдываться: - Сама знаю - не царский режим. В пеленку не полезу. Буду служить, как и теперь. А это он так говорит - к примеру.
- Э, говорю, брось - «я милого узнаю по походке» - через неделю от него убежишь...
Тут тяжелая артиллерия двинулась - жена подступила:
- Ты что же хочешь, чтоб какой - нибудь ваш заводский хулиган мужем - то был? Знаем мы их. Ночь переспит, добро испортит, а на утро ищи - свищи!...
Ну и пошла, пошла. Конца - края нет. Так и спать легли, а дискуссию не кончили...
Только открываю я на тех днях газету и читаю водной статье, скажем, такое место: что, мол, есть много товарищей и даже партийных, которые, одним словом, на собраниях перед бабьим полом заигрывают, воздушные замки им строят, а дома у себя лупят эту самую бабу - жену почем - зря...
Ну прямо, как по живому месту эта статья проехала...
Подумал, я подумал и зашел после работы к Нюрке на фабрику. Отыскал ячейку, спрашиваю секретаря:
- Знаете гражданина Жесминова? - Зачем? - отвечает.
- А чем он у вас занимается, кроме службы? - А вам зачем?
- А надо, сделай милость. Ну и рассказал: партийный он не партийный, что - то вроде кандидата. По ответственной работе прикреплен к тамошней женской организации. Ведет работу хорошо, лекции даже читает.
- Спасибо, говорю, - и ушел. Про греков молчок - нечего человека подводить!
Выхожу, а Жесминов навстречу. На бульварчике сели. Разговорились. Я ему газетную ту статейку под нос. Прочел.
- Ну, что? - спрашиваю.
- Да что ж, говорит, действительно бывают такие граждане. Но это ведь служба, лекции - то! Не будешь общественную работу нести - попрут такого гражданина со службы - то! Надо, говорит, ихнюю психологию уважать!...
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.