Много неясного в письме т. Гурова. Неясно и туманно, как это ВДРУГ т. Гурова обуяли апатия, и он почувствовал себя одиноким. Непонятно, как это вышло, что вдруг, сразу осеклась разгульная, пьяная жизнь и появилась острая потребность заново вступить в комсомол. Но вместе с тем письмо т. Гурова есть ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ДОКУМЕНТ, ярко освещающий некоторые явления нашей действительности. Не один Гуров переживал и переживает такие трагедии. Это служит объяснением, почему редакция печатает письмо т. Гурова. Мы просим наших читателей, в особенности астраханских товарищей, высказаться, в чем прав и неправ Гуров, нужно ли принять его в комсомол. Мы охотно напечатаем материал, который приводил бы другие факты, освещающие все вопросы, поднятые Гуровым.
Давно еще, когда я только - что вступил в комсомол, я был подхвачен какой - то волной активности. Я участвовал везде, все меня знали. Чтили как хорошего, активного парня. Но потом!... Это было ужасно...
Какая - то апатия ко всему... Я остро вдруг почувствовал себя чуждым, одиноким. Я не спал ночами, разные сбродные мысли носились в голове. Чего - то хотелось, но чего - я не мог подыскать. Вот это - то незнание еще больше начало мучить меня.
У меня был друг, хороший друг. Девушка Катя... Именно хороша тем, что понимала меня. Я часто бывал с ней. У нас были откровенные разговоры, я ничего не скрывал от нее. Часто она говорила мне:
- Ты дурачишься, а на сердце кошки скребут!...
И она была права! Я дурачился, смеялся до хрипоты, но внутри было непонимание себя, своей жизни. Как мне жить и кому нужна моя жизнь? Все заняты своим делом, все довольны...
Я злился на всех, на все. Мне было 20 лет.
Я начал пить. Вот именно от этих мрачных мыслей. Я старался уйти дальше от этого, не думать, забыться. Я решительно продувал всю получку. (Я работал поваром и получал хорошее жалованье). Водка, бильярд, пьяные разговоры, а на другой день - как кислый, дряблый огурец.
Вот в этот период я почувствовал свою ненужность союзу, бесполезность. Я пришел и сказал:
- Вот мой билет, больше я не член.
- Почему?
- Почему? Я не знаю!...
Я ушел без жалости, без чувства потери. Я весь отдался чему - то непонятному, неизвестно к чему ведущему.
Катя уехала, оставив записку:
- Я уезжаю. Будь таким же хорошим. Дружи с моей сестренкой... Буду писать.
- Ладно! - подумал я.
Стал видеться с ее сестрой, тщательно скрывая свои пороки. Я еще ничего не мог сказать о ней. По - моему, она была еще ребенок. Но как - то я заметил, что этот ребенок начал завиваться и модничать. Я понял, что передо мной не ребенок, а девушка, которая хочет быть заметной. В ячейке она считалась самой смазливой девчонкой.
Я увлекся ею. Но какая это была странная девчонка! Именно - странная... Мы двое увлекались ею. Я и мой названный брат.
Однажды у нас в клубе был спектакль. Я участвовал. Для храбрости мы с братом выпили. В клубе была темная комната. В нее - то мы по очереди и водили ее. Грубо ласкали. Она не противилась. Это меня удивляло. Я ничем не мог объяснить ее поведение. Может, от того, что молода? Да нет! Это какая - то особенность!
Я серьезно увлекся и серьезно ревновал к нему, к своему названному брату. А однажды, это было вечером, я только что пришел на дежурство. Вдруг является он. Ни слова не говоря, схватил меня за горло. Мне было неприятно. Думая, что это шутка, я спросил:
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
В борьбе за нового человека